Как относятся к врачам в тюрьме

Разговор с бывшим тюремным врачом о том, как помочь тяжелобольным на зонах и добиться их освобождения

О проблемах медицины в российских тюрьмах, и о желании следствия отправить в СИЗО тяжелобольных людей всегда вспоминают после очередного громкого скандала. Последний всплеск обсуждений связан с попытками отправить за решетку сразу после операции ректора Шанинки Сергея Зуева.

ФСИН свою позицию по этому поводу не озвучивает — она ведь служба исполнения… Но руководство пенитенциарных учреждений вряд ли радуется арестам тех людей, которые вполне могут умереть в стенах СИЗО, — крайними будут тюремщики.

Люди, знающие эту систему изнутри, говорят о серьезной нехватке врачей и массе других проблем. В частности — «больной» вопрос с освобождением тяжелобольных заключенных.

Фото: Юрий Тутов / ТАСС

Верховный суд РФ не раз указывал: здоровье подозреваемого или обвиняемого должно быть под особым контролем. И в рамках подобных разговоров выдвигалось огромное количество предложений, которые как-то могли изменить участь больных людей. Например, Общественная комиссия по взаимодействию с судейским сообществом в Мосгорсуде, не в таком далеком 2012 году, направляла в Департамент здравоохранения столицы обращение с просьбой создать специальный экспертный совет для оценки заключений о состоянии здоровья подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в СИЗО. Однако эта инициатива не была реализована. Сейчас в Мосгорсуде о ней и не помнят.

Правозащитники неоднократно предлагали расширить пресловутый перечень заболеваний, препятствующий содержанию в СИЗО и в колониях, которым руководствуются судьи. Этот список, утвержденный правительством (Постановление Правительства № 54), не менялся с 2004 года, и к нему очень много вопросов: он не полный, не конкретный, позволяющий держать за решеткой, например, онкологических больных, нуждающихся в специализированном лечении, которое тюремная медицина оказать не в силах.

Правозащитников вроде бы услышали — после многих лет разговоров и множества скандалов с трагичным финалом. 25 октября Министерство юстиции вынесло на общественное обсуждение обновленный перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей. Предлагается, включить в перечень заболевания, требующие оказания паллиативной медицинской помощи, расширен список по многим заболеваниям, в том числе по онкологии, ВИЧ и туберкулезу. Перечень разработан в соответствии с Международной классификацией болезней МКБ-10, говорится в пояснительной записке.

Предполагается, что перечень будет включать в себя и расширенный список инфекционных болезней, среди которых помимо туберкулеза органов дыхания будут и иные виды туберкулеза. В перечень заболеваний также будут входить различные формы злокачественных новообразований, все случаи новообразований, требующие лечения в специализированной медицинской организации, которое не может быть проведено в месте содержания под стражей, а также лимфомы и лейкоз.

Собираются расширить список заболеваний крови, эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ, системы кровообращения, органов дыхания, пищеварения и мочеполовой системы. К ранее указанным болезням нервной системы добавятся болезнь Паркинсона, эпилепсия и другие. К заболеваниям глаз планируется относить не только полную слепоту, но и выраженное снижение остроты зрения.

Впервые появятся в данном перечне болезни кожи и подкожной клетчатки, костно-мышечной системы и соединительной ткани, врожденные пороки развития, а также заболевания, требующие оказания паллиативной медицинской помощи.

Согласно изменениям, препятствовать содержанию под стражей будут и болезни, связанные с беременностью, родами и послеродовым периодом.

«Новая» попросила бывшего начальника медсанчасти ИК-6 — Шаховской женской колонии — Андрея Князева прокомментировать предложенные нововведения Минюста и рассказать о том, как в идеале должна работать тюремная медицина.

Князев работал в тюремной медицине в конце 90-х — начале 2000-х. За это время смог, наверное, сделать невозможное — создал в колонии оснащенный лечебно-диагностический центр с опытным персоналом. Он не боялся конфликта с администрацией ИК и шел на риски, когда тяжелобольным осужденным требовалась немедленное освобождение, порой сам представлял их интересы в суде и выигрывал процессы.

Андрей Князев. Фото из личного архива

— Андрей Константинович, Постановление Правительства № 54 (перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых), которое сейчас предполагается пересмотреть, как-то способствовало освобождению заключенных? Или ни на что не влияло?

— Выскажу свою личную точку зрения. Стадии заболеваний, указанные в Постановлении Правительства РФ № 54, относятся к терминальным, стадиям выраженной декомпенсации.

Процесс проведения обследований, консультаций предполагал неоднократные выезды тяжелобольного в больницы. Выезды должны были осуществляться специализированным автотранспортом — автозаками.

Наше руководство брало на себя ответственность и давало разрешение на перевоз легковым автотранспортом.

Для сравнения. Когда мы с группой сослуживцев ездили в командировку во Францию, мне представилась возможность ознакомиться с организацией медицинской помощи осужденным в этой стране. Там нет тюремной медицины. Медицинские работники, оказывающие помощь осужденным, относятся к гражданскому здравоохранению. То есть свое решение по тактике ведения конкретного больного они соизмеряют не с мнением руководства колонии, а с необходимостью оказания того или иного вида медицинской помощи, в том числе и высокотехнологичного.

У французов иная система при освобождении заключенных по медицинским показаниям: если происходит значительное ухудшение состояния, и условия содержания не способствуют получению необходимой помощи, то на основе заключения специальной медицинской комиссии осужденному может быть отсрочено на год дальнейшее отбывание наказания. В течение этого времени больной на свободе получает необходимое лечение. Через год такой осужденный вновь в суде с полным пакетом медицинской документации и заключением врачей. При отрицательной динамике состояния осужденный может быть освобожден от дальнейшего отбывания наказания.

Один из конкретных примеров. Я когда только пришел работать в колонию, там находилась осужденная, которая первый свой срок получила за убийство отца. Отсидела восемь лет. Выйдя на свободу, она убивает мать. Получила десять лет. Освободили ее по второму сроку уже при мне и устроили в один из интернатов в близлежащей области. У человека были потеряны все социальные связи. В интернате она пробыла около года. И там убивает одного из постояльцев. Ей тогда дали 15 лет. И она снова оказывается у нас.

При обследовании находим быстро прогрессирующее онкологическое неоперабельное заболевание легких в четвертой стадии. Районный суд отказал в освобождении. Были поданы документы на пересмотр в областной суд, который отменил решение районного суда и освободил ее в связи с тяжелым заболеванием. Я выступал в суде как представитель администрации, но фактически как адвокат.

Пришли социальные работники и говорят: «Ее некуда девать. Путевку в интернат с такой стадией заболевания не дали». Что делать, куда девать больную после ее освобождения при отсутствии всяких социальных связей? Я вспоминаю о знакомстве с главным врачом первого Московского хосписа Милионщиковой Верой Васильевной и решил позвонить ей: «Вера Васильевна, решение суда состоялось, десять дней на прокурорское опротестование, а дальше осужденную хоть на носилках выноси и перед зоной оставляй. Посоветуйте, как быть?». Она посоветовала обратиться к разным организациям, предлагала разные варианты, но потом поняла, что вряд ли что-то получится реализовать и сказала: «Ах, черт подери! Хочешь, чтобы я ее взяла?» Она все сама поняла и дала добро. Мы доставили больную транспортом учреждения с моим сопровождением в Первый московский хоспис. Своим работникам она сказала по поводу прибытия к ним серийного убийцы: мне все равно — кто лежит на больничной койке — это, прежде всего, тяжелобольной, нуждающийся в медицинской помощи. Полтора месяца она прожила в Первом московском хосписе, а когда умерла, Вера Васильевна организовала среди работников поминки.

— Как вы оцениваете новые поправки в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых или обвиняемых, предложенные Минюстом?

— Стало больше конкретики, указаны конкретные нозологические формы в соответствии с МКБ-10. Раньше при онкологии диагноз должен был быть подтвержден морфологическими исследованиями. Бывали случаи, когда опухоль находилась в труднодоступных местах (например, внутричерепная), и это не позволяло вообще провести обследование или обойтись без сложных манипуляций, которые принесли бы еще больше страданий для пациента. Наши судьи, строго придерживаясь буквы закона, говорили: «А где морфологическое подтверждение диагноза?». А с новыми поправками будет проще. По болезням глаза тоже несколько расширили перечень, включили врожденные пороки развития, появилась группа состояний при беременности. Есть подвижки.

Фото: Юрий Тутов / ТАСС

— В каких условиях вы начинали работать, это же были не простые 90-е годы?

— В то время тюремное население России насчитывало около 1 млн 200 тыс. человек. В колонии был значительный перелимит: при наполняемости 850 человек был период, когда в ИК содержалось 1713 осужденных (почему-то запомнил эту цифру), не хватало спальных мест, приходилось на ночь расстилать матрацы в комнате воспитательной работы.

Другая сложность, с которой пришлось сразу же столкнуться, — это крайне недостаточный уровень бюджетного финансирования. Средств на организацию оказания адекватной медицинской помощи, противоэпидемических, санитарно-просветительских мероприятий катастрофически не хватало.

В то время (когда еще не отменили строгий режим для женщин) наша колония была колонией строгого режима, которых в России было всего две: мы и Березняки Пермской области. К нам шли осужденные по тяжким статьям изо всех регионов — от Калининграда до Урала (если мне не изменяет память, мы на себя брали 44 региона России).

Колония располагалась в 20 км от районного центра и в 35 км от областного и являлась градообразующим учреждением в поселке. Медицинского или фельдшерско-акушерского пункта в поселке не было, а ближайший находился в соседней деревне за 4 км. Поэтому были проблемы с получением медицинской помощи у сотрудников и членов их семей, которые вынуждены были обращаться в нашу медицинскую часть как по вопросам плановой медицинской помощи, так и в экстренных случаях.

Для себя я увидел два пути дальнейшего развития ситуации — смириться с существующим положением дел и организовать медицинскую помощь в рамках нищенского бюджетного финансирования или же попытаться изменить ситуацию. Я выбрал второй. Но одно дело желать, а другое — иметь возможность воплотить в жизнь задуманное. И мне в этом смысле очень повезло.

А повезло в том, что в то время УФСИН России возглавлял Юрий Иванович Калинин (2004–2009 гг. — Ред.). Я с ним лично познакомился во время его посещения нашей колонии. В тот момент особенно остро у нас стояли вопросы обследования и лечения онкологических больных. Не успел он уехать, как из главка по колониям пришел запрос о состоянии дел с организацией оказания онкологической помощи осужденным.

Повезло мне и с руководителем регионального УФСИН по Орловской области — Суровцевым Владимиром Алексеевичем и начальником колонии Афанасьевым Юрием Яковлевичем. В то время пенитенциарная система стала открытой для участия в различных сторонах ее деятельности общественных, правозащитных, благотворительных организаций. В этом смысле, я считаю, что то время было «золотым периодом» развития пенитенциарной системы.

Одной из организаций, с которой было налажено тесное взаимодействие, был «Центр содействия реформе уголовного правосудия», возглавляемый в то время Абрамкиным Валерием Федоровичем. Его заместитель — Людмила Ильинична Альперн — активно занималась проблемами женщин в условиях изоляции. Без ее помощи и содействия результат был бы значительно хуже. У всех была цель что-то менять и гуманизировать.

Мы стали участниками, а в впоследствии и победителями конкурса, организованного институтом «Открытое общество» фонда Сороса (организация получила статус «нежелательной» в России. — Ред.) с грантом $30 000. Эти финансовые средства были направлены на оснащение лечебно-профилактического центра на базе медчасти учреждения. Причем его услугами пользовались не только осужденные, но и сотрудники колонии и члены их семей. Был закуплен аппарат УЗИ, кольпоскоп, физиотерапевтическое оборудование, оборудование для обработки медицинского инструментария.

Когда я пришел в колонию, медицинская часть находилась в помещении барачного типа, местами проваливались полы.

После реализации проекта руководство приняло решение о строительстве нового здания медицинской части. В итоге оно появилось: на первом этаже — амбулаторно-поликлиническое звено, на втором — стационар, изолятор на две инфекции, на третьем — кабинеты для индивидуальных и групповых занятий, комната психологической разгрузки, тренажерный зал.

После этого, организовывая оказание медицинской помощи по принципу «на себя», нам стало не стыдно привозить для консультаций осужденных и сотрудников «узких» специализаций гражданского здравоохранения.

— После того как вы наладили работу медсанчасти, заключенные свободно могли обращаться к вам за помощью? Существовали какие-то ограничения?

— Медицинская помощь осужденным оказывалась как в плановом порядке, так и по неотложным состояниям. Когда я пришел в ИК, у нас не было постоянно дежурившего в круглосуточном режиме медицинского работника. И перво-наперво мы ввели круглосуточное дежурство среднего медицинского персонала и дежурство на дому для врачей. Благо, один из врачей проживал в поселке, а у меня был служебный автотранспорт.

Плановая помощь осуществлялась по записи, еще проводились мероприятия в рамках диспансеризации. Были периоды, когда за день принимали более 100 человек. Работали на износ, но понимали, что на воле больной может пойти в другое лечебное учреждение, а куда пойдет больной осужденный? С работы мы не уходили, если в коридоре амбулатории медицинской части оставался хотя бы один больной. Не отказывали и тем, кто обращался не по записи, но предъявлял жалобы на состояние здоровья. Такая организация оказания медицинской помощи позволила нам до минимума, а в некоторые годы и до нуля, свести смертельные исходы.

Фото: РИА Новости

Нам очень мешали симулянты, которые через нас пытались решить свои вопросы. Тут мы подключили самих осужденных, которым разъясняли: медицинский персонал в условиях двойного перелимита и недоукомплектованности медчасти терапевтом работает «на износ», каждый симулянт отвлекает на себя время и силы. Мне точно известно, что осужденные под руководством начальника отряда сами брали под контроль вопрос записи на прием к врачу.

Но был принцип один: лучше дать 10 больничных симулянтам, чем не дать одному, нуждающемуся в нем. Каждый осужденный в любом случае осматривался медицинским работником.

— Когда приходили осужденные с тяжелыми заболеваниями, по каким критериям врачи оценивали, что человек не может содержаться в ИК? Какова процедура?

— В мою бытность (уволился я в 2010 г.) перечень заболеваний, препятствующий дальнейшему отбыванию наказаний в связи с тяжелым заболеванием, определялся Постановлением Правительства РФ № 54 («О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью»). Осужденные с тяжелыми заболеваниями могли как прийти к нам по этапу первично, так и это заболевание могло появиться и прогрессировать уже в период отбывания наказания. Мы выстроили четкую систему диспансеризации, с помощью которой получалось максимально избегать бурного, неконтролируемого развития заболеваний, развитие фатальных исходов.

Мы старались получить амбулаторную карту больного с места жительства. Перед освобождением осужденного, состоящего на диспансерном учете в медсанчасти, оформляли подробную выписку, в которой указывался ход течения заболевания, полученное лечение, дальнейшие рекомендации.

Очень важный вопрос — своевременное предоставление осужденных с признаками инвалидности на МСЭК (экспертную комиссию).

Наличие группы инвалидности в случае дальнейшего представления осужденного к освобождению в связи с тяжелым заболеванием — это большая вероятность положительного решения суда.

Этой работе придавали большое значение, несмотря на ее затратность по времени, необходимости проведения обследования и лечения в условиях специализированного стационара. А это два варианта. Первый: мы были прикреплены к многопрофильной больнице УФСИН Самарской области. Добираться туда этапами через два СИЗО, а по времени — не менее месяца (1500 км), а по психиатрическим делам — к Рыбинской психиатрической больнице при УФСИН по Ярославской области (800 км). При этом в психиатрическую больницу сопровождать осужденного должен был медицинский работник нашего учреждения. Даже молодой и здоровый человек с трудом выдержит это. Выходило, что направить больного по этому пути — это все равно, что выписать ему билет в одном направлении.

Поэтому чаще всего мы выбирали второй путь — госпитализация больного в гражданскую больницу в Орловской области. Здесь так же были свои отрицательные нюансы, но связаны они были с моими взаимоотношениями с отделом охраны, оперативной частью, руководством. Ведь этот путь предусматривал дополнительную нагрузку на эти подразделения. Справедливости ради надо сказать, что я ни разу не получил отказ ответственных лиц УФСИН и колонии. Знаю, что такая ситуация была далеко не во всех учреждениях пенитенциарной системы.

Дальнейшая наша тактика была такова. Если диагноз подпадал под перечень из Постановления № 54 — была возможность инициировать представление больного в суд.

Все начиналось с письменного заявления больного осужденного. Собирался пакет документов. Хотя и были осужденные, которым на воле идти было не куда, они считали, что лучшее место их пребывания — это колония. Здесь они помещены в медицинскую часть или находятся в отряде на льготных условиях, накормлены, одеты, их лечат… Такому осужденному оказывалась паллиативная помощь. Помогала Вера Васильевна Милионщикова, которая — помимо гуманитарной — оказывала консультативную помощь.

— Несет ли ответственность руководитель колонии или начальник медсанчасти за смерть заключенного?

— Смерть в колонии — всегда ЧП. Обязательно проводится прокурорская проверка. Ответственность руководства, медицинских работников может наступить в случае несвоевременности оказания медицинской помощи или оказания помощи ненадлежащего качества.

Фото: Юрий Тутов / ТАСС

— Врачи в СИЗО или колониях не становятся ли заложниками порой бесчеловечных решений следователей и судей, когда они отправляют тяжелобольного заключенного в места лишения свободы?

— Я не нахожу объяснения принятию таких решений. На мой взгляд, если есть хоть малейшая законная возможность избежать помещения тяжелобольного в места лишения свободы, гуманнее ею воспользоваться. Но тут необходимо хорошее адвокатское сопровождение с обоснованием наличия такой законной возможности.

— Что нужно поменять при рассмотрении вопроса об освобождении осужденного, когда у него тяжелое заболевание?

— По моему мнению, нужно пересматривать степень тяжести, по которой можно представить человека к освобождению. Я говорил о французской системе, когда при активном прогрессировании заболевания, не дожидаясь метастазов или терминальных стадий, человеку можно отсрочить отбывание наказания на какой-то срок, когда он будет иметь возможность получить квалифицированную, специализированную, высокотехнологичную помощь.

— Как вы считаете, медицина на зоне должна быть тюремной или гражданской?

— У меня двоякий ответ. Врачи в колонии полностью подчинены руководству. Если будешь занимать принципиальную позицию (травматизм, фиксация травм, нарушение санитарных норм размещения осужденных, питание), могут быть негативные для врача последствия. В этом плане медиков нужно выводить из-под удара. И они не должны быть под властью руководства ФСИН.

С другой стороны, как наше здравоохранение примет в свои ряды тюремную медицину? Как заинтересовать гражданского врача, чтобы он поменял свое комфортное место на работу в условиях пенитенциарных учреждений? Кто пойдет работать в колонию? Должна быть иная система оплаты и другая мотивация.

— Те постановления и перечень заболеваний, которые сейчас действуют, являются очень ограниченными. Я приветствую то, что включили новые заболевания. В своей практике сталкивалась с ситуациями, когда отсутствие соответствия с международными стандартами становилось препятствием для освобождения людей из-под стражи. Им не давали возможность вылечиться и сохранить жизнь. У меня была конкретная ситуация, когда человеку требовалась трансплантация сердца. Но по старым стандартам его заболевание не попадало в список, и, соответственно, он не вышел из СИЗО. Если бы соблюдали международные стандарты, уверена, он бы был на свободе.

Следователи и судьи не заинтересованы в том, чтобы выпускать из-под стражи, у них нет такой установки. Им проще всего избрать меру пресечения и не думать о человеке. Ведь с освобождением по медицинским показаниям связаны огромные процедурные сложности, проведение экспертиз и согласование с руководством. Не надо это следователям и судьям.

"Врач дает 40 таблеток – и ты должен при нем их выпить". Как работают медики в тюрьмах и колониях

В 2014 году Россия находилась в лидерах среди европейских стран по показателям смертности в тюрьмах – такие данные предоставил в своем докладе Совет Европы. С 2015 года Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) перестала делиться статистикой в открытых источниках.

Однако Русская служба Радио Свобода изучила представление Генеральной прокуратуры относительно медицинского обеспечения в пенитенциарной системе, вынесенное в конце июля директору ФСИН Геннадию Корниенко. Документ журналистам передал основатель проекта "Гулагу.нет" Владимир Осечкин. В нем говорится о полутора тысячах нарушений, обнаруженных при проверке 47 регионов России. Это не слишком много для полумиллиона заключенных российских колоний и тюрем, но Осечкин считает, что реальная ситуация значительно хуже.

Как работают врачи в тюрьмах и колониях

• Поделиться в Facebook
• Поделиться в Twitter

No media source currently available

Вот только некоторые из проблем, описанные российскими прокурорами.

ВИЧ-инфицированные заключенные лишены возможности вовремя получать антиретровирусную терапию

По российским протоколам, которые использует ФСИН, лечение начинается только тогда, когда количество отвечающих за иммунитет клеток снижается вдвое и больше. На практике это означает, что часто пациентов начинают лечить, когда у них уже начинается СПИД. К примеру, в Орловской колонии ИК-2 инфицированных осужденных вообще не исследовали на иммунный статус.

В России 61 тысяча ВИЧ-инфицированных заключенных, при этом треть из них болеет еще и туберкулезом – то, что в колониях называют "турбовичем".

Почти 8% зараженных туберкулезом в колониях и тюрьмах умирает

Туберкулез – вторая проблема: почти 8% зараженных туберкулезом в колониях и тюрьмах умирает. При этом, говорится в докладе, отмечены случаи, когда больные и здоровые заключенные содержатся вместе в тюремных больницах, а правозащитники утверждают, что такое бывает и в камерах – это так называемое наказание туберкулезом.

Нехватка врачей

Третья проблема медицины в пенитенциарной системе – нехватка врачей. По статистике, ФСИН укомплектована медперсоналом на 87%. Правозащитники говорят, что это не так, а прокуроры обнаружили, что некоторые врачи работают без лицензии или заменяют специалистов другой специальности.

Вот что говорится в публикации Русской службы Радио Свобода:

"В СИЗО-1 Ямало-Ненецкого АО гинеколог поступивших арестанток не осматривал, так что у одной из них обнаружили беременность только через месяц после ареста. Это значит, что заключенная не получала специальной диеты, не наблюдалась у врача, ставя в опасность как свое здоровье, так и жизнь будущего ребенка. В 2018 году в тюрьмах сидели 1269 беременных женщин".

Тюремные врачи повально не слушают заключенных, игнорируют их жалобы и переводят их в лечебные учреждения, только когда есть опасность, что заключенный умрет в колонии.

Примеры можно найти в рассказах аналитика ФСИН Анны Каретниковой, она описывает жизнь в СИЗО в своем фейсбуке:

"Медик на обходе может быть, но человек умрет все равно через день после обращения к врачу. И этот врач не будет наказан. Неделями в камере может лежать полупарализованный больной, и лишь активная позиция сокамерников заставит медиков перевести его в больницу".

При этом тюремные врачи в России не являются частью системы Минздрава, а являются сотрудниками Федеральной системы исполнения наказаний и связаны с надзирателями общей служебной системой отношений.

"Врач дает 40 таблеток – и ты должен при нем их выпить"

Автор статьи "Тюрьма-убийца. Прокуратура проверила медицину ФСИН" Сергей Хазов-Кассиа рассказал в эфире программы "Вечер" о том, что происходит с ВИЧ-инфицированными заключенным в колонии и чем их лечение отличается от терапии на воле.

Журналист Сергей Хазов-Кассиа – о том, что происходит с ВИЧ-инфицированными заключенным в колонии

• Поделиться в Facebook
• Поделиться в Twitter

No media source currently available

— Часть людей, которые должны получать терапию, не получают ее вообще.

— То есть они умирают от СПИДа в XXI веке?

— Они умирают от СПИДа в XXI веке. Они умирают от туберкулеза в XXI веке. Они умирают от диабета в XXI веке. Они умирают от кучи болезней, от которых мы, люди, которые находятся на свободе, имеем возможность лечиться.

Когда человек поступает в систему ФСИН, он обязательно сдает анализы на ВИЧ, гепатит и прочие заболевания. А если у него уровень вирусной нагрузки не слишком высок, по мнению медиков, и это протокол, который вроде как используется в России, он не очень хорош, но, по крайней мере, он не убивает людей, если они на воле находятся. Потому что рано или поздно этот показатель вирусной нагрузки увеличивается и людям все-таки прописывают терапию.

В тюрьме происходит так, что человек из СИЗО после приговора отправляется в колонию, где нет систем, чтобы определить его вирусную нагрузку, и поэтому анализы, которые ему должны делать два раза в год как минимум, ему просто не делают. Для того чтобы сделать эти анализы, его надо отправить в лечебную колонию, но никто его туда не отправляет. Соответственно, люди не знают, какой у них уровень вирусной нагрузки, не знают, что происходит с их организмом. И местные медики тоже этого не знают.

Все это длится до того момента, когда человеку видимо не станет плохо, когда он начнет не вставать с постели, не выходить на работу и де-факто умирать от СПИДа. Только тогда его отправляют в лечебно-исправительное учреждение. Но тогда уже слишком поздно назначать терапию, терапия часто неправильная и так далее.

— Много таких фактов зафиксировано, когда люди говорят, что они болеют, а врачи их игнорируют?

— Таких фактов сотни. Если вы спросите любого правозащитника, который работает с системой ФСИН (если только это не член ОНК, Общественной наблюдательной комиссии, который, к сожалению, не всегда выполняет свою работу), то они вам приведут массу примеров, когда люди умирают от СПИДа, потому что не получают терапию.

Разумеется, в тюрьме, в колонии, как и на воле, есть огромное количество людей, которые отказываются от приема терапии, так называемые ВИЧ-диссиденты. Но проблема в том, что терапия назначается неправильно.

Например, в одном из лечебных учреждений Свердловской области пациентам, которые болели ВИЧ и туберкулезом, вместо того чтобы как-то распределять терапию в течение дня, привязывать таблетки к приему пищи и так далее, врач просто приходит, дает 40 таблеток – и ты должен при нем их выпить одноразово и все. Такой прием терапии вызывает огромный побочный эффект.

Пациентам это не нравится: они отказываются от терапии, потому что думают, что это от нее такой эффект. И это правда, но не из-за терапии как таковой, а из-за ее неправильного применения. Сотрудники лечебных учреждений заставляют их в таком случае писать на бумажке отказ от терапии. Потом человек умирает, а у лечебно-исправительного учреждения есть отмазка в виде этой подписанной бумажки – отказа от терапии.

Тюремный врач Евгений Смирнов: Тут сидят не только порядочные люди, есть и преступники

День начинается с осмотра. Заключенных выводят в коридор до пояса раздетых, и ты смотришь: нет ли побоев, травм, истощения, других жалоб. Потом консультируешь тех, кому требуется помощь. Чтобы привести человека из камеры в кабинет, нужен конвой. Конвоиров не хватает, почти всегда приходится самому ходить по камерам. Открываешь форточку в двери, вызываешь больного. Иногда мы вынуждены нарушать инструкции. Например, при открытии двери должно быть два охранника. Если камера большая, должны быть сотрудники с собакой. В Бутырке ничего подобного не было. Я тут же, в коридоре, осматривал пациентов. Если медсестра женщина, она вынуждена работать через решетку в кабинете: заключенные бывают и агрессивные. В тюрьмах сидят не только порядочные люди, есть и преступники. Средств обороны медикам не выдают. Ни баллончиков, ни тем более дубинок. Да и охранники применяют их крайне редко. Если это и делается, то без свидетелей.

В Матроске решетка адаптирована для взаимодействия с больными: отверстие на уровне ягодиц специально сделано крупнее, пациент просто разворачивается для укола нужной частью тела. Я лично редко пользовался решеткой, это было обязательно только при осмотре лиц, приговоренных к высшей мере: им терять нечего, было 10 убийств, станет 11.

Принимать решения приходится почти всегда одному: этого в стационар в Матросскую Тишину, а этого госпитализировать не надо. В гражданском учреждении для принятия решения надо собирать комиссию, заполнять массу бумаг, больного обсуждают по 30 минут. А здесь — вот больной, вот рентгенограммы, вот мое решение.

Как я попал в тюрьму

Я 10 лет работал в гражданских учреждениях, но когда распался СССР, сложилась сложная экономическая ситуация, и мне — достаточно случайно — предложили стать тюремным врачом. В то время зарплата тюремного врача была в два раза выше гражданского и были предусмотрены хорошие льготы: наполовину оплачивалось жилье, бесплатный проезд, санатории и прочее. Я согласился, ведь работа предполагалась та же самая — оказание фтизиатрической помощи.

Ставка фтизиатра в Бутырской тюрьме тогда только появилась: заболеваемость туберкулезом в стране выросла, а в пенитенциарных учреждениях заболеваемость в десятки раз превышает гражданскую. Туберкулез — социальное заболевание, а тюрьмы были жутко переполнены: если в начале 90-х в Бутырке содержалось 3-4 тысячи заключенных, то в конце 90-х — 7,5 тысячи человек. В камерах 25 кв. м, рассчитанных на 24 человека, порой содержалось по 70 человек. Люди спали и ели по очереди. Значительная часть больных тогда поступала с воли, и в таких условиях заболевание стремительно распространялось.

В конце 90-х появилась ставка начальника фтизиатрического кабинета — меня повысили на полшажка. В лучшие времена у меня было две медсестры, но периодами приходилось работать и одному за трех человек.

В составе нашей тюрьмы было несколько камер для больных туберкулезом на 30 мест. Но количество больных росло, и исторически сложилось, что самый крупный туберкулезный стационар открылся в Матросской Тишине, к ним мы отправляли тяжелых больных. А мы помогали, когда можно было обойтись амбулаторно, то есть заключенный с туберкулезом сидит в камере и при необходимости получает лечение и химиопрофилактику.

Я очень быстро адаптировался. Работа есть работа, разве что здесь особенно чувствовалась нехватка ресурсов. Не было бактериологической лаборатории, нельзя было взять на анализ мокроту пациента. Есть флюорограмма, есть рентгеновский снимок, есть анамнез и жалобы. И ты сам решаешь, что делать.

Дежурный врач

Был период, когда я работал дежурным врачом. Сидит 6-7 тысяч заключенных, на них медиков четыре человека: дежуришь один ты, один фельдшер и по медсестре в терапевтическом и психиатрическом отделении. А случиться может что угодно.

Попытки самоубийства случались редко. Нет связи между тяжестью статьи и суицидом. Просто не все выдерживают, когда попадают в такое место… Поэтому надо контролировать принятие лекарств: заключенные могут неделю копить свои таблетки, а потом разом их принять. Иногда приходилось и шею зашивать — осколками режут себе горло. Основная масса случаев — демонстративные попытки суицида, чтобы перевестись в другую камеру или получить поблажки при вынесении приговора. Иногда человеку просто не успевают оказать помощь…

Случаев симуляции в моей практике фактически не было. Их выявить достаточно легко: опытный врач знает, что если отвлечь пациента, тот сразу забывает симулировать весь набор своих симптомов, например, перестает изображать одышку. Я чаще сталкивался с аггравацией — умышленным отягощением симптомов. Бывало так, что человек знает, что давно переболел туберкулезом, а говорит, что заболел недавно. Но мы-то видим, что очаги уже плотные. А некоторые стремятся доказать, что их болезнь сейчас находится в активной фазе, чтобы попасть по распределению в туберкулезную зону: считается, что условия там немного лучше, чем в общей зоне.

Высшая мера

У меня не было заключенных по громким политическим делам. Бывали авторитетные воры в законе. Бывали лица, приговоренные к высшей мере наказания. В Бутырке есть одиночный коридор с камерами для таких людей. У них на карточках были целые перечни очень тяжких статей, а стены их камер были обклеены иконами. Я лечил серийного убийцу и педофила Фишера, которого расстреляли в 1996 году. Общение с такими заключенными очень тяжелое и неприятное. Но работал я со всеми одинаково и помощь оказывал одинаковую. Основная же масса моих пациентов — обычные воры и грабители. Статья неважна, когда твоя работа — вылечить человека.

Значительная часть людей, которая работает в СИЗО, — это люди из провинции, где зарплаты существенно ниже. Работать в тюрьму ездят из Рязани, из Калуги, из Владимира — отовсюду, откуда ходят электрички. Дорога занимает 4-5 часов только в одну сторону… И сотрудников охраны всегда не хватало. Однажды ко мне с воли поступил очень тяжелый пациент, полуживой, гной течет, еле дышит. Надо было его срочно в гражданскую туберкулезную больницу доставить. Я сам повез его в сопровождении с двумя охранниками, которые просили прооперировать его поскорей, потому что не могли долго находиться в больнице и охранять пациента.

Октябрь 93-го

Будни в тюрьме не всегда одинаковы. В 1993 году, когда стреляли из танков по Белому дому, нас всех экстренно вызвали на работу — готовились к массовому поступлению заключенных, среди которых могли быть и раненые. В самой тюрьме было очень спокойно, шел обычный день. Телевизоры у заключенных были, все всё знали и понимали. И вот вызвали весь персонал, а делать нечего — никого не привозили… Начальник медчасти был очень хороший человек, но пьющий, началась большая медицинская пьянка. Я в ней не участвовал: заперся у себя в кабинете, лег на кушетку и слушал залпы орудий, доносящиеся из центра города. На вторые сутки начальник мне сказал: «Ты здесь из нас самый трезвый, оставайся дежурить еще на двое суток». Вот я и просидел в Бутырской крепости эти интересные дни. В пенсионный стаж мне мое тогдашнее дежурство засчиталось как день за три, а обычно засчитывается день за полтора.

То, что ты должен сделать

Сегодня я по мере своих возможностей слежу за громкими делами, в которых в разной роли бывают упомянуты мои коллеги. Я слышал о деле парализованного Топехина, которого осудили на 6 лет лишения свободы… Судья не приняла во внимание его состояние здоровья, хотя Топехину тоже можно было назначить домашний арест, как и госпоже Васильевой.

За историей по делу Магнитского я тоже следил: Дмитрий Кратов был моим непосредственным начальником какое-то время. И работать с ним было не очень приятно… По делу Магнитского Кратова оправдали. Я не верю, что он сознательно хотел сделать что-то плохое конкретно Магнитскому. Но я полагаю его человеком достаточно равнодушным, к пациентам он относился без сочувствия. Я ему говорил: надо то, надо это, а он отмахивался: ничего, сойдет.

Люди умирают везде: и в тюрьмах, и на свободе, и в гражданских больницах, и в больнице Управления делами президента. Где бы ты ни работал, ты должен сочувствовать пациенту, а не быть равнодушным. Ты должен сделать все, что ты можешь в тех условиях, которые у тебя есть. Все права, которые есть у людей на свободе, должны быть и у людей в заключении. Даже у осужденных. Их осуждают к лишению свободы, а не к лишению медицинской помощи.

Почему зэки врачей уважали? ⁠ ⁠

Здравствуйте, я снова с историями о папиной бывшей работе. В прошлом посте возникло много сомнений на счет того, что он работал начальником колонии. Отчасти я в этом тоже виновата, ибо допустила некоторые неточности в деталях. Теперь же я его обо всем расспросила более подробно. И постараюсь развеять ваши сомнения. Заодно и узнать что-то новое будет интересно.

«Есть колония на окраине Усть-Абакана. Там просто квартиры были прямо под стенами этой колонии. Те дома, где мы жили.

Помню люпиновые поля огромадные. Там в Усть-Абакане был завод по производству технического спирта. В люпиновые поля вывозили отходы от этого производства. И там вот эта колония была».

В прошлом посте я написала, что врачи ходили по камерам в поисках домушников. Ошиблась. Причем крупно. Жили заключенные в бараках. Но были там также и штрафные изоляторы (ШИЗО).

«Заключенных держат в бараке. На двухъярусных кроватях. Как в общежитии. Там 3 отряда было.

А больница там — стационар. У меня было 20 кроватей».

А теперь на тему «благородства» заключенных. Многих всколыхнул это вопрос. Как же так? Почему зэки – не бичи оборзевшие? Ведь даже в нормальной жизни сволочей вокруг – пруд пруди. А тут заключенные! Почему не трогали врачей? Почему почти не крали из санчасти? Ой-ой, врешь автор, врешь.

«Отношение к врачам не благородное, а благодарное. Для зэков медчасть – это святое. Они даже никогда не называли ее больницей. Только «больничка». Ласково, с любовью.

Для них попасть в больницу – это как нам на курорт съездить. Вот ко мне привозят зэка какого-то. Температура под 40, воспаление легких, пневмония. Он кашляет, чуть ли легкие не выплевывает.

На свободе когда ко мне в больницу такие поступали – я их сразу в реанимацию отправлял. А этого положили на чистую кроватку, на чистые простыни.

А у них же в отряде иерархия между собой. На чистых, новых простынях могут спать только Бугры. Т.е. вышестоящие. А чем ниже человек по иерархии – тем ему старее доставалось белье.

Ну, раньше больница такая вся и была. В запущенном состоянии. Вся засраная. Вообще страшно было. Я приехал, полгода ее всю оттирал, отмывал.

В больнице была баня. Но она была закрыта. Ее использовали как склад. Я ее опять открыл. И вот ко мне зэк поступает. Грязный, вшивый. Я его в баню отправляю. Отмываю. Даю ему новое белье нижнее. Новые простыни.

И так повелось, что когда поступает в колонию белье, простыни, белуха – начальник мне их отдавал. В больницу. Я это все использую. Потом отдаю на стирку. И уже после стирки они идут в отряды.

Так там местные Бугры чуть бунт не подняли. Типа «да мы че? После больнички ношенное будем носить, одевать?! Может быть, это белье какой-то Обижуха или Опущенный носил в больничке?».

То есть из-за этого даже нарушился их статус. «Че это? Обижуха в больничку попал. На него новую робу надели, новое белье!»

А их нельзя не переодевать после бани. Они поступают вшивые. Вывести вшей или чесотку там просто нереально.

Ну, так мы обработаем его. В кроватку, в постельку чистую положим. И все. И он двое-трое суток вообще спит! Вот придешь утром на обход. Он лежит под одеялом. Живой? Не живой? Одеяло подымешь: «Ты живой?». «Да-да, все хорошо», — и опять укрывается.

Во-первых, никуда не гоняют. Ни на какую работу. Никто не подымает. Во-вторых, еду никто не отбирает. Там же у них на получении еды тоже своя иерархия.

Вот на отряд дают еду. Бугор выбирает мясо. Следующий по статусу выбирает масло с каши. И вот самые последние – Обижущи. Они даже стоят отдельно. И тому, кто ниже всех по иерархии – ему достается либо пустая каша, либо пустой бульон. Либо вообще ничего не достается.

А тут в больнице все по нормативам. Мясо, яйца, масло, каша. Все. Ему тарелку дали – и ест. И при таких условиях ему даже лекарств никаких не надо. Он мог неделю спать. Как ни зайдешь – одно и то же. Утром спит. В обед спит. Вечером под одеялом. Только одеяло поднимешь, посмотришь. Даешь какие-то минимальные лекарства, таблетки – все. Он выздоровел.

Как приходит время выписывать из больницы – плачут. Не хотят уходить из больницы. Не то чтобы Обижухи. Да даже Бугры! Хотя они привилегированные. И то не хотят уходить из больницы.

Тем более, там в Абакани, в колонии этой — литейный цех. Там работают в очень тяжелых условиях. Это очень тяжелое производство. На уровне 18 века!

Я когда зашел в эту литейку… я не думал, что в нашем развитом СССР такое может быть. Пыль, копоть. Вот этот опак! Из чего они форму делают. Черная сажа. Все это висит! Их таких здесь по 180 кг ковшей все вручную разливают. И это все на детско-подростковом труде! То есть производство ужаснейшее. Вот просто посмотри фильмы 18-19 века. Вот такие литейные цехи там и увидишь.

И потому больница не только в этой колонии, но и в других (я там тоже был и работал) для них – самое ценное. Правда, я и отношения с ними человеческие пытался поддерживать. Меня начальник колонии за это постоянно ругал: «Вот, тут разводишь сюси-муси! Типа демократию. Жестче надо с ними».

Ну не знаю. Может быть, где-то и были врачи-скоты с извращенными какими-то желаниями поиздеваться, с садистскими наклонностями. Я точно не в курсе. Но в основной массе, сколько я знаю и сколько я общаюсь – везде к больницам относились зэки с авторитетом.

И даже в Волгоградской области где-то в детской колонии примерно в 1979 году бунт был. Сожгли всю колонию. И тоже, в принципе, врачей не тронули».

Остальные подробности о самом бунте, о взаимоотношениях между врачами и заключенными и прочем — расскажу уже в следующий раз.

И я поработал в колонии, давно, еще в 90-х. Хоть не врачом, а мастером производственного обучения в ПТУ. Да, было всякое, боялся больше «режимников» из МВД, чем зэков. Зэки были нормальные, с пониманием, мне нужен учебный процесс для выхода «специалистов» на промку, им нужно где-то проводить время, когда идет работа. «Смотрящий» за отрядом назначал мне «учеников», сколько нужно для наполнения группы, я их развлекал, как умел, плюс бонусы на отряд — можно было собрать на хату радиоприемники, из «говна и тряпок», что были в распоряжении училища. Ну, и «учащиеся», заодно, паяли для меня ПАЛ-декодеры, на сборку которых я подписался у местных сборщиков телевизоров. Мне хорошо, им хорошо, тот, кто из режимников на выезде — тоже не в накладе.)

Инфаркт миокарда, что делать?⁠ ⁠

1) Необходимо без промедления вызвать бригаду скорой помощи.

Не ждите, что боль пройдет — в такой ситуации это опасно для жизни.

2) Сесть или лечь, освободить шею и обеспечить поступление свежего воздуха, принять следующие препараты:

— Ацетилсалициловую кислоту (аспирин) — 0,3 г, разжевать, запить водой.

— Нитроглицерин (таблетку или спрей) — 0,5 мг, под язык.

— Если боль сохраняется:

а) через 5 минут второй раз — нитроглицерин.

б) через 10 минут третий раз — нитроглицерин.

Последующий прием нитроглицерина может привести к резкому понижению артериального давления.

Если после приема нитроглицерина появилась резкая слабость, необходимо лечь и положить ноги на возвышение.

Нитроглицерин может вызвать сильную головную боль.

ВНИМАНИЕ:

Категорически запрещается вставать, ходить, курить и принимать пищу.

— ацетилсалициловую кислоту при ее непереносимости, недавнем внутреннем кровотечении, а также при язвенной болезни;

— нитроглицерин при резкой слабости, при выраженной головной боли, головокружении.

Ответ на пост "памяти анорексичек посвящается"⁠ ⁠

Как говорится воспоминание разблокировано.

Хоть щас и понабегут Хейтеры, но расскажу историю.

В оригинальной статье не сказано, что самый важный ион является калий. Именно его потеря ощущается сильнее всего. И есть даже группа диуретиков «калий сберегающие». Они действуют намного мягче, но и их без контроля не стоит применять. Фуросемид к ним конечно же не относится и является пожалуй одним из самых сильных диуретиков.

Будет лучше если скажу что история и персонажи полностью вымышлены.

Поступила к нам на дежурство однажды девушка 21 год. Без слез на нее не взглянешь. Откровенный скелет, кожа и кости.

Поступила якобы с пиелонефритом. Из анамнеза лечится в поликлинике в текущий момент. Повод для вызова скорой был плохое самочувствие.

В приемном взяли скоропомощные анализы, сделали УЗИ. Особых отклонений не выявлено, все в пределах нормы. Дали девочки рекомендации и отправили домой.

Дальше известно что через некоторое время девочка поступила в ещё одну больницу, где сделали все тоже самое.

Ещё через пару недель девочка поступает в третью больницу в тяжёлом состояние и попадает сразу в реанимацию, где врачи борются за жизнь, но через пару дней девочка к сожалению умирает.

Причину смерти я уже не помню. Знаю только что как раз калий был у нее на запредельно низких значениях, и врачи в реанимации его ей вливали «чуть не литрами», но он даже не восполнялся. И уже перед смертью врачи начали чуть ли не пытать ее мать, и тогда мать призналась что дочка без контроля в больших дозах принимала фуросемид чтобы быть худенькой.

Получается девочка сама себя убила, очень мучительно и даже в этом не призналась. А через пару недель после смерти пришла жалоба, что врачи суки такие не спасли кровиночку.

Не принимайте лекарства без назначения врача. Хотя таким пациентам нужна уже помощь психолога.

Как пациенту до скорой добраться?⁠ ⁠

А давайте я сейчас вам немного сломаю мозг.)

На днях звонит мама и рассказывает, что у соседки в подъезде случился инсульт, приехала скорая и её дочка по чату искала тех кто поможет вынести носилки. Дело было днем, не знаю пришел кто-то помочь или нет, но мама естественно переживала и за ту женщину и конечно за себя. Да, люди в возрасте такие моменты сразу примеряют на себя, а вот мне будет плохо и кто меня понесет.

А теперь самое интересное кто нести должен и должны ли вообще?

Согласно приказу Минздрава РФ от 20.06.2013 № 388н, санитары, которые выполняли функции по транспортировке пациентов в салон автомобиля скорой помощи (далее — СП), были сокращены. Должность санитара в настоящее время предусмотрена только для психиатрических бригад.

По тому же приказу в состав общепрофильной врачебной выездной бригады скорой медицинской помощи входят врач скорой медицинской помощи, фельдшер или медицинская сестра (брат) и водитель.

При этом с водителей такую обязанность сняли, говорят что бы на доплатах сэкономить, и теперь его обязанность довезти и увезти, ну и он должен оставаться на месте шта-бы охронять «дорогостоящее оборудование» автомобиля. То есть вот он не просто не обязан нести носилки, он обязан сидеть в машине и её караулить.

«… б****ь!…» — только и крутится в голове!

Дальше врач, опять же он не может нести носилки, даже если очень хочет помочь. Потому что его обязанность контролировать состояние пациента во время медицинской эвакуации. Остается кто? Фельдшер или медицинская сестра, которые в отличии от первых двух, хотя бы имеют возможность нести носилки, но делать этого не обязаны, да и часто не имеют чисто физической возможности, да и есть ли они во многих бригадах вообще.

При этом сам процесс переноски пациента в салон автомобиля не урегулирован вообще ни как. То есть, есть машина скорой помощи, есть бригада скорой помощи, есть сука насилки, а как больной попадет в машину всем собственно срать, тем более если это пациент с инсультом, тучный комплекции и проживает от на пятом этаже хрущевки.

Поэтому это только в кино куча людей в разного цвета халатов бегут рядом с носилками по просторным светлым коридорам и кричат:… мы его теряем… в реальности медицину уже оптимизировали до такой степени, что бригада скоро и выезжать не будет, будет консультировать голос искусственного интеллекта по телефону, периодический прерываемый рекламой про то, где купить носилки, как вызвать такси до больницы и конечно ритуальных услуг.

В Москве к примеру и некоторых регионах, врачи сейчас вызывают МЧС, но в большинстве регионов, больные и их родственники о такой возможности даже не знают, да и не факт, что вызов зарегистрируют от обычного физика. Да и время, пока родственники в панике носятся по соседям, пока врач решит, если решит вызвать МЧС, пока они приедут, а по доступной мне информации, у них если есть люди и машины, то приезжают они без проблем, но потолкаться даже с мигалкой и истерикой нужно, все это время, которого часто у больных просто нет.

И да, как говорится из личного опыта, меня как то на каталке везли на операцию. Был я не так плох, как многие хотели бы, поэтому в принципе мог дойти до операционной сам. Но пришли две девушки худенькие и маленькие и сказали что они должны меня довезти до операционной. Ну должны, так должны, везите. Доехав до первого порога, они меня попросили слезть с каталки, потому что у них просто не было сил её через него перетолкнуть.

Я слез, они переехали порог и я лег дальше. Так мы и ехали на операцию, когда я слезал с каталки, они переезжали порог, я ложился и мы ехали дальше. Представляю как это выглядело со стороны. От всего этого треша по сути легко головой двинуться и только тогда вы имеете право требовать что бы к вам приехала бригада с санитаром.

Спасают только люди, врачи и водители, которые не должны, но несут и помогают как могут, соседи которые по первому зову часто бегут помогать. Не все конечно, но я хороших больше встречал. Хотя лично я еще могу сам слезать с каталки, что бы переехать порожек.)

Когда врач практически бог⁠ ⁠

Врачи в Москве совершили настоящее чудо, спасая жизнь младенца с врожденной опухолью головного мозга. Эта история полна надежды и вдохновения, и в очередной раз доказывает, что даже в сложных ситуациях наши врачи знают, что делать.

Младенцу был месяц, когда родители заметили, что желтуха всё не проходит. Обычно у новорождённых она появляется на 3-4 день, а через несколько недель кожа становится нормального цвета. Но не в случае с нашим малышом. После обследований, когда родители уже теряли надежду на выздоровление, врачам удалось обнаружить причину желтухи — врожденное образование в мозгу, которое росло с поразительной скоростью.

Благодаря опыту и слаженной работе нейрохирургов клиники имени Н.И. Пирогова, опухоль была успешно удалена. Во время операции использовали супер технологичный микроскоп. После сложнейшей операции оказалось, что опухоль была злокачественной, но низкой степени (хорошо, что обнаружили вовремя и всё обошлось без осложнений). Химиотерапия и лучевая терапия не потребовались.

Мальчишка восстановился быстро — и уже на восьмой день счастливых родителей и малыша выписали из больницы. Сотрудники больницы — настоящие герои, благодаря умелым рукам и современным технологиям московских врачей удалось спасти целую семью.

Это, кстати, не единственный случай, когда наши врачи совершили чудо. Тульские медики, например, спасли новорожденного младенца после остановки сердца, вызванной осложнением при родах. Врачи3 провели терапевтическую гипотермию, снизив температуру тела ребенка, чтобы предотвратить повреждение нейронов головного мозга.

А врачи в Санкт-Петербурге практически вдохнули жизнь в младенца, который при рождении весил всего 320 граммов. Благодаря слаженной работе медиков малыш набрал вес, научился самостоятельно дышать и кушать. Хочется просто аплодировать стоя!

Сага о стоматологии. Глава 52. Как получить налоговый вычет за лечение зубов?⁠ ⁠

По многочисленным просьбам читателей выкладывают подробную инструкцию как получить налоговый вычет за лечение зубов.

Сразу говорю, пишу исходя из личного опыта или знаний из официальных источников. Если вы юрист, экономист, бухгалтер и т.п., то дополняйте и поправляйте меня, если видите, что я где-то ошибаюсь или что-то упускаю.

Для тех, кто не в курсе, что такое налоговый вычет, рассказываю!

Налоговый вычет — это сумма, на которую государство разрешает тебе уменьшить налогооблагаемый доход. Короче говоря, часть налогов, которые ты уже заплатил государству, тебе вернут живыми деньгами, которые ты сможешь тратить как хочешь!

Его можно получить за покупку недвиги, социальные свистелки-перделки (платное обучение, лечение, спорт), инвестиции и ещё что-то, но сегодня поговорим именно о вычете за медицинские расходы. К ним относятся консультации, диагностики, экспертизы, анализы, лечение в больнице, ЭКО, стоматология, покупка медикаментов и прочее. Короче, всё, с чем обычно сталкивается человек, решающий проблемы со здоровьем.

Сумма вычета зависит от расходов на лечение и от количества уплаченных тобою налогов: чем они больше, тем больше тебе вернут.

Все лечение делится на 2 вида. Будем говорить сегодня только насчет стоматологии

код «1» – не дорогостоящее лечение, куда входит

— Коронки и протезы не на имплантах

По этому списку сумма налогового вычета стоимостью лечения ограничена до 120 000 рублей. Даже если ты потратил на лечение больше, всё равно максимальная стоимость лечения, которая учитывается при расчете вычета, — 120 000 Р, с которых ты и получишь свои 13% вычета, то есть свои 15 600. Сразу скажу, это- потолок для всех социальных вычетов, включая расходы на обучение и спорт. Это при условии, что в год ты заплатил налогов больше 15 600. Сюда, кстати, входят расходы на лекарственные препараты.

Кстати, ты не сможешь получить вычет больше, чем заплатил налогов. Если ты официально работал только на 0.25 ставки, где твоя зп за год, за который подаешь на вычет, составляла 5 000 в месяц (5000 х 12 месяцев= 60 000 рублей\год), из которых налогов ты заплатил 7 800, то… эти 7 800 ты и получишь, даже если сумма лечения составила больше 120 тысяч.

Короче, если ты заплатил за предыдущий год налогов государству 130 000. Твои затраты за лечение зубов составили 200 000, обучение малого в универе 150 000, то за предыдущий год будет учитываться сумма всего лишь 120 000 Р, и ты в любом случае максимум получишь свои 15 600.

Обидно? А ты уже поди губу раскатал, да? Не плачь! Есть приятное исключение!

Код «2» – дорогостоящее лечение, куда входит

— установка зубных имплантов

— протезирование на зубных имплантах

— реконструктивные операции на челюстях

Тут уже можно получить налоговый вычет без ограничений.

Допустим, тебе сделали костных пластик и накрутили имплантов на пол-ляма, соответственно, ты получишь с них 13% без лимита, то есть 500 000 х 13%= 65 000.

Если на лям, то 130 000… ну ты понял.

Ещё раз по поводу перечня. Коронка на зубе не будет учитываться как дорогостоящее лечение, а коронка на импланте будет. Наращивание десны не будет учитываться как дорогостоящее лечение, а наращивание кости будет. Виниры не будут учитываться как дорогостоящее лечение, а ортогнатическая операция на челюсти будет. Как-то так.

Но даже это не для всех. Вычет доступен только тем, кто получает официальную зп или имеет доход, с которого платит НДФЛ. Это всем известный налог на доходы физических лиц, то есть те самые 13%, которые платит в нашей стране почти каждый. Неработающие пенсионеры, студяги и женщины в декрете, соответственно, в пролете, но за них могут получить вычет близкие. Вычет можно получить за родителей, супруга, детей до 18 лет. Если дети учатся очно, вычет продлевается до 24 лет. Двоюродные, троюродные, дяди, тети, бабушки идут нафиг. Надо предоставить документ, подтверждающий родство, ясное дело. На кого оформлены договор на лечение и платежные документы — значения не имеет, главное —справка об оплате медуслуг из клиники должна быть оформлена на того, кто будет получать вычет.

Также вычет не полагается, если ты ИП на упрощенке, самозанятый без трудового договора или у тебя зп черная, как сволочь и т.д.!

В плане предпринимателей есть какие-то лазейки, но детально не подскажу, если тут есть юристы и экономисты, то милости просим на сцену, вам слово!

Кстати, если человек не работает, но сдает официально недвигу и платит налог 13%, то вычет ему доступен.

Когда 100% тебя пошлют нафиг с вычетом?

Ты заявил на вычет на кого-то, кроме родителей, супруга, детей до 18 лет.

Ты предоставил справку об оплате, выданную не пойми на кого

Ты лондонский олигарх, который тут всё украл, свалил и не платишь налоги в России

Допустим, все условия у тебя соблюдены. Надо выбрать каким способом его будем получать. Вычет можно получить 2 способами.

1) Чтобы получать вычет у работодателя, нужно получить в налоговой уведомление о праве на вычет. Подай заявление в инспекцию или через личный кабинет на сайте nalog.ru . Там же прикладывай копии документов и жди максимум 30 дней.

Тебе выдадут уведомление. Его нужно отнести в бухгалтерию и написать там заявление на вычет. Работодатель не просто перестанет удерживать налог, но еще и вернет удержанный с начала года. Детальнее не подскажу, так как сам получал другим способом

2) Через налоговую. Вычет можно получить в следующем году после оплаты медицинских услуг, но не позже, чем через три года. Потребуется заполнить декларацию 3-НДФЛ на сайте налоговой и отправить вместе с отсканированными документами на проверку. В клиниках, как правило можно запросить полный их пакет.

Тебе понадобятся следующие документы. Буду приводить на своем примере, когда делал операцию на глаза.

1) Выписка из реестра лицензий медицинских организаций. Короче говоря, лицуха-документ подтверждающий право организации тебя лечить. Если ты лечился в какой-то подпольной шараге, то такую бумажку тебе не дадут и с вычетом ты идешь нафиг.

Проверить и даже самостоятельно скачать эту бумажку можно так:

Заходишь на сайт клиинки и копируешь номер лицухи или название организации, далее заходишь на сайт Росздравнадзора, в раздел «Сервисы», далее «Единый реестр лицензий». Не мучайся, держи ссылку. Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения (roszdravnadzor.gov.ru)

Потом делаешь как тут

Выглядит эта бумага вот так!

2) Договор на оказание платных медицинских услуг. Тоже самое. Даже если ты лечился в нормальной клинике, но это лечение никак не оформлено юридически, то это тоже самое, что ты бы просто зашел к ним пописать. А за пописать вычет не дают. Улавливаешь?

Твой экземпляр договора тебе предоставит клиника.

Выглядит вот так

3) Чеки. Тоже самое. Официальная организация с договором, но, если оплата проходит не через кассу, соответственно налоговый вычет…ну ты понял.

Некоторые клиники не выдают чеки на какие-то манипуляции или определенным пациентам, тем самым снижая налоговую нагрузку и это позволяет не раздувать стоимость лечения до небес. Да, дорогой мой друг, налоги это-нехилая такая статья расходов клиники, которую оплачивает де-факто, угадай кто?

Тут решать уже тебе. Если ты доверяешь врачу и тебе предстоит большой объем лечения за приличную сумму, то может быть налоговый вычет тебе и нафиг не будет нужен. Ведь стоимость лечения можно снизить гораздо больше, чем какие-то 15 600 просто сделав это за нал.

Разумеется, риски никто не отменял, но наша жизнь и состоит из них. Мы не можем их избежать, мы можем только их снизить. Ты не застрахован от некачественного лечения ни в одной клинике, даже если ты заполнил кучу бумаг. Клиники открываются, закрываются, меняют юрлицо, да и у тебя тупо может закончиться гарантийный срок.

Самый надежный способ это- идти не в клинику, а к конкретному врачу\команде врачей. И чем репутация у этого врача лучше, чем он известнее, чем он больше представлен широкой публике, чем его больше людей знает, особенно твоих знакомых, тем риск быть кинутым намного ниже.

Сомневаешься? Поставь себя на место врача! Какой смысл тебе кидать пациента, который пришел на твоё имя зачастую по рекомендации кучи людей, если, пролечив его ты не только заработаешь деньги, но получишь ещё одного довольного пациента, который приведет тебе всю свою семью, друзей, коллег? Даже если случается какой-то косяк, а косяки есть у всех, даже у самых опытных врачей, врач всегда пойдет навстречу и исправит, даже зачастую за свой счет.

Другое дело, ты работаешь в какой-то продаванской говноклинике, где получаешь с работы мизерный процент, где тебя максимально дистанцируют от пациента, запрещая давать номер телефона, а то и вовсе называть свою фамилию, где с пациентом общается в основном менеджер, перекидывают другим врачам посреди лечения, чтобы сильно не сблизился с пациентом, где текучка кадров бешеная, где тебе из каждого утюга орут, что пациенты не твои, а клиники, а ты так- винтик в машине жадности. Будешь ли ты сильно париться по поводу судьбы пациента в дальнейшем, если каждый рабочий месяц внезапно может стать последним по причине того, что тебе не повезет последние недели с «денежными» пациентами и ты не сдашь план. Улавливаешь?

Повторюсь, решать только тебе.

4) Справка об оплате. Можно запросить в бухгалтерии клиники, тебе для этого понадобится паспорт, СНИЛС, ИНН.

5) Если ты планируешь подавать вычет ещё и за лекарства, то понадобятся рецепты и чеки.

6) Документы, подтверждающие родство, если вычет делаешь не на себя родимого.

Далее ты тебе понадобится войти в личный кабинет налогоплательщика.

Если у тебя есть учетка, то супер, если нет, то либо создай её на Госуслугах, либо обратись в налоговую, они сделают. Допустим, у тебя всё есть, ты вошел. Сперва сделай себе электронную подпись, если пока не сделал.

Делаться она может от нескольких минут до нескольких дней, но, как правило, быстро. Проверь через пару часиков. Если зашел и увидел, что активировалось, то возвращайся на главный экран.

Теперь жми «Получить вычет»

Тут как правило уже есть информация о сумму, уплаченных тобою налогов, если ты работаешь официально, и работодатель подает в налоговую данные. Если нет, то надо будет это все внести и заплатить налоги. Тут лучше к налоговикам, сам не делал.

Прикрепляем документы в соответствующие строки, обращаем внимание на форматы. Удобнее в PDF.

После отправки изменения вносить можно только при помощи уточненной декларации.

После всего этого ждешь до 3 месяцев, пока это все будет проверяться и ещё до 1 месяца пока зачислятся деньги.

Всё, ты вновь обладатель собственных налогов.

Ну, а на сегодня всё!

Если вы тут недавно, то читаем предыдущие главы, уверен, много нового для себя узнаете.

Если есть какие-то вопросы, то смело задавайте в комментариях.

Не надо обижаться, если я вас отсылаю к какой-то главе, так как вопросов становится много, а разжевывать каждому одно и тоже по несколько раз тяжело.

Если что-то персональное, то пишите в ЛС в телеграм https://t.me/vadbel1310, отвечу всем. Консультация БЕСПЛАТНАЯ, мне не жалко.

И ещё! Если что-то срочное, то звоните +79057685253(телеги на номере нет) в 8 до 22 по Москве. Если не отвечаю, то значит работаю, пишите в телегу.

Так как, вас становится нереально много, то СРАЗУ ПО ДЕЛУ! Не надо всяких прелюдий, а можно вопрос, удобно ли вам? и т.д. Пишем по пунктам.

я с Пикабу… или откуда-то ещё.

Из такого-то города\региона ( это важно чтобы смог сразу найти того, к кому можно будет вас направить, если что).

Если вопрос связан с заболеванием, то заполняем форму

Жалобы: что болит, когда выпало, когда появилось… и т.д.

История болезни: когда началось, где и когда пробовали лечить, когда удалили зуб и т.д. Соблюдаем хронологию. Стараемся рассказывать покороче.

Какие сопутствующие патологии: обмен веществ, инфекционные заболевания, какие препараты принимаем

Если возможно, то присылаем фотографию на телефон.

Кидаем снимки, если есть.

Если есть КТ, то кидаем на почту vadbel1310kt@yandex.ru В теме письма указываем ваш никнейм телеграме, чтобы я мог понять кто это прислал, посмотреть и ответить.

Что бы вы хотели получить от консультации? Совет? Направление? Лечение?

Пишите, пожалуйста, текстом, так как мне проще читать. Отвечать буду голосовыми, так как строчить ответ десяткам людей в день достаточно тяжело. Без обид, я стараюсь помочь всем.

Если не отвечаю, то могу быть загружен, позже напишу. Если вдруг забыл про вас, не стесняемся, через день-другой напоминаем. Живу в очень интенсивном ритме.

Если вдруг кому удобнее читать всё это в телеграме, то у меня есть паблик https://t.me/vadbel1310public Там дублируются все посты. Там удобнее навигация по главам.

Сохраняем обязательно пост себе, чтобы не потерять! Обязательно подписываемся и ставим лайк!

Где этот Гедеон?⁠ ⁠

Старая история из мира медицины: медпредставители разных контор любят дарить врачам разную дребедень с корпоративной символикой: ручки, блокноты, халаты. Грешит этим и компания «Гедеон Рихтер». Одному из наших многочисленных приятелей-хирургов молодых такой вот халат и перепал, с надписью слева на груди: «Гедеон Рихтер». И логотип.

Приятель в этом халате по больнице ходил. Ну и нормально, криминала в этом нет. А тут к нему бабулька на прием пришла, с грыжей межпозвоночной. Бабуля, силу возраста — неоперабельная. Отправил приятель её к соответствующим специалистам, мол, бабушка, оперировать нельзя, идите, пусть выпишут обезболивающее и сопутствующие препараты — вам тут только консервативное лечение поможет.

Бабку отфутболили назад — таблетками горю не поможешь, идите назад, к хирургам, пусть оперируют грыжу. Бабка возвращается в больницу, в хирургическое отделение и спрашивает:

— Где тут этот ваш Гедеон? Позовите мне Гедеона, что это он придумал, гоняет меня туда-сюда!

В отделении очень удивляются и спрашивают:

А бабка отвечает:

— Ну врач ваш, Гедеон Рихтер. У него на халате его имя написано.

Вся больница этого приятеля потом только Гедеоном называла. Чуть что — «Гедеона позовите!».

Ответ на пост «Вопрос по работе скорой»⁠ ⁠

По тому, что вот почему:

Опишу цепочку передачи вызова от пациента до врача/фельдшера СМП в регионе, где я проживаю и работаю.

Набирая 103, 50/50 попадаешь либо в центральную диспетчерскую, либо на оператора 112.

В первом варианте, у вас уточнят населённый пункт, в котором вы находитесь, адрес, потом причину, обстоятельства и кратко информация о пациенте (если вызываете не себе). Почему в такой последовательности? По тому, что, если прервётся связь, на адрес вызова поедет бригада, с поводом «обстоятельства неизвестны». А вот если вначале разговора с диспетчером в красках описывать, кто как и с какой интенсивностью на вызове помирает, а потом вдруг у вас разрядится телефон, то по джипиэс никто вас искать не будет, вам тут не 911.

Во втором варианте (тому, кто это придумал, нужно в голову забить лом из нержавейки), если переключат на 112, адрес, повод вызова, обстоятельства произошедшего, информацию о пациенте нужно сначала сообщить диспетчеру 112 (человек без мед.образования). У них есть стандартизированная схема поводов для вызова — типа, «болит голова, нога, жеппа». Опросив вас, звонок будет переведён (внезапно) на центральную диспетчерскую. Послушав релаксирующий джингл, дождетесь ответа диспетчера (фельдшер), которая ещё раз уточнит адрес, повод, обстоятельства, ФИО, пол, возраст пациента, наличие сознания, дыхания, информацию о заболеваниях, возможно, даст указания, что делать, пока ждёте бСМП.

Далее, из Центральной диспетчерской, вызов переадресовывается в тот город, или в диспетчерску того района города, бСМП которой обслуживают адрес вызова.

Далее, если есть свободные бригады, вызов приходит на планшет врача/фельдшера, который выезжает на этот вызов. Если свободных бригад нет, вызов висит в очереди. Например, на время ковида, вызова висели в очереди по несколько суток. То есть, от момента поступления вызова на планшет, до момента прибытия бригады на вызов, может пройти 2 минуты, а от момента звонка на 103, до передачи вызова — 2 дня.

В планшете есть вся необходимая информация, возможность прослушать запись вызова, посмотреть историю вызов данного пациента, результаты выезда бригад, диагнозы, некоторые оставляют комментарии о эффективных дозировках, схемах лечения, о личных качествах пациента, и номер телефона вызывающего. Если появится необходимость что-то уточнить, с вами свяжутся.

Описание получилось не менее длинное, чем цепочка передачи вызова от пациента к врачу. Но жизнь такова, и более некакова©

А, ещё, даже если выехал на вызов, диспетчеру в голову может бахнуть мочушка, и тебя снимут с вызова и отправят за стопиццот км, по тому, что есть категория вызовов, которые нужно отдать бригаде, не позднее 2-х минут после поступления вызова, и доезд до адреса вызова менее чем за 20 мин. Иначе ОМС очень ругается и деняк не платит, а то и штрафует. И, если ты реально очень далеко от вызова, но на перспективу скоро освободится бригада поближе, то тебе дают вызов, но звонком предупреждают, что ехать никуда не нужно, через 5-7-10 мин вызов заберут. Формально, сроки передачи вызова соблюдены, бригада выехала (а кто ж оспорит), но таких перебрасываний вызова, на время ожидания ближайшей бригады, может быть сильно больше одного.

Вот так выглядит вызов на планшете

О безопасности статинов⁠ ⁠

Статины — гиполипидемическое средство (т.е. препараты, снижающие уровень холестерина).

Являются одними из наиболее изученных классов препаратов в профилактике сердечно-сосудистых заболеваний, а также снижении рисков повторных осложнений ишемической болезни сердца (в т.ч. острого инфаркта миокарда, нестабильной стенокардии), смертельных исходов.

Наиболее известные представители группы статинов:
🔹Аторвастатин
🔹Розувастатин
🔹Симвастатин
🔹Питавастатин
🔹Ловастатин

Основные показания для приема:

🔺гиперхолестеринемия (для снижения повышенного общего Хс, Хс-ЛПНП в плазме крови);

🔺вторичная профилактика сердечно-сосудистых осложнений у пациентов с ишемической болезнью сердца (ИБС) с целью снижения смертности, риска инфарктов миокарда, инсультов, повторных госпитализаций.

Многие боятся приема статинов из-за возможных побочных эффектов. Но, если препарат работает, то априори есть такие эффекты.
Даже у Но-шпы они есть.

Самые распространенные возможные нежелательные побочные эффекты от приема статинов:

🔸мышечные и головные боли, но и они встречаются в всего лишь в 0,05-0,1% случаев (необходим контроль специального фермента КФК в биохимическом анализе крови)

🔸еще реже развиваются нарушения работы печени (лекарственный стеатогепатит), менее 0,05% .

🔸возможны также нарушение сна, запор, тошнота, диарея, повышенная утомляемость, лихорадка, кожный зуд, припухлость суставов, менее 0,03%.

Польза от применения статинов (если они назначены по показаниям) в отношении снижения риска осложнений и прогрессирования заболевания, сердечно-сосудистой и общей смертности, значительно превышает возможные побочные эффекты.

Если препарат назначен правильно — он продлит годы жизни в нормальном качестве.

Как у любого препарата, к статинам есть строгие противопоказания:

🔺заболевания печени в активной стадии (в т. ч. активный хронический гепатит, хронический алкогольный гепатит);

🔺цирроз печени любой этиологии;

🔺дефицит лактазы, непереносимость лактозы, синдром глюкозо-галактозной мальабсорбции;

🔺период грудного вскармливания;

🔺возраст до 18 лет (эффективность и безопасность применения не установлены) за исключением гетерозиготной семейной гиперхолестеринемии (применение противопоказано у детей в возрасте до 10 лет).

Механизм действия статинов заключается в том, что они способны подавлять (угнетать) синтез холестерина в печени благодаря воздействию на особый фермент под большим названием — 3-гидрокси-3-метилглутарил коэнзим А-редуктазы (т.е. блокируют данный фермент, растет количество рецепторов к плохому холестерину). В последствие происходит снижение содержания общего холестерина, «плохого холестерина» (научное название ЛПНП, или липопротеиды низкой плотности) в плазме крови, как итог — снижение развития либо прогрессирования атеросклероза (антиатеросклеротическое действие).

Курсовой прием статинов НЕВОЗМОЖЕН. Их назначают на неопределенно долгий срок, можно сказать, пожизненно.
❗️Но под контролем липидного спектра (общий холестерин, ЛПНП, ЛПВП), печеночных ферментов (АЛТ, АСТ) — первый контроль осуществляю через 4 недели от начала приема, потом через 3 месяца, потом раз в 6 месяцев, контроль КФК плазмы крови при необходимости.

Если отмечается трехкратное, относительно верхней границы нормы, повышение активности АСТ и/или АЛТ, лечение препаратом должно быть прекращено (т.е. если верхняя граница нормы АЛТ — 40е\л, повышение выше 120 е/л, является показанием для отмены).

‼️Нельзя назначать себе статины самостоятельно или менять/отменять препарат без согласования с врачом.

Остались вопросы, пишите в комментариях🫀

Ваш кардиолог, Мария

«Страна рабов, страна господ…» — М.Ю. Лермонтов⁠ ⁠

Врач работал на 0,5 ставки в больнице, совмещая работу и учебу. После окончания ВУЗа, наш герой решил перейти на полную ставку по прежнему месту работы. Отделом кадров было поставлено условие о переходе через увольнение с 0,5 ставки и приеме на работу на полную ставку в той же больнице на ту же должность. В 2-х экземплярах, врачом были написаны заявления об увольнении и приеме на работу, которые были поданы в отдел кадров. Отработав на полной ставке 3 дня, наш герой ждал от отдела кадров своего экземпляра трудового договора.

Дни шли, а ответа от отдела кадров все не было. Обратившись к кадровикам, наш герой с удивлением для себя узнал, что до отдела кадров его заявление так и не дошло и о том, что наш герой работает в больнице, не знают. «Кадрами» в ультимативной форме было предложено врачу повторно написать заявление о приеме на работу, при этом новой, более поздней датой, что означало для нашего героя только одно, он отработал неделю бесплатно, никто не собирался платить ему за отработанное время.

Что об этом говорит закон?

Отношения, сложившиеся между врачом и больницей, являются трудовыми и регулируются Трудовым кодексом Российской Федерации. Наш герой подал заявление о приеме на работу, на втором экземпляре которого имелась отметка о принятии «кадрами», приступил к работе с ведома главного врача и больницей был выделен отдельный кабинет для приема больных, все это говорит о заключении трудового договора хоть и не в письменном виде.
Наш герой не хотел портить отношения с больницей из-за произошедшего с «кадрами», поэтому нами было составлено заявление, адресованное главному врачу с описанием ситуации и правовыми последствиями в случае не урегулирования ситуации. Больница не хотела проблем с Государственной инспекцией труда и Прокуратурой, поэтому очень быстро нашла заявление нашего героя и трудоустроила его той датой, с которой он начал работать. Дело окончено, право на труд работника восстановлено.

Всем адекватных работодателей!

Вор в законе⁠ ⁠

Позапрошлым летом пошёл я на реку искупаться и позагорать. И выронил телефон в воду. Я зачем то попытался его включить, чем окончательно его убил. Ну ладно, бывает. Пошёл и купил новый точно такой же. Но у нового телефона разъём для зарядки очень быстро развальцевался. И я стал использовать для зарядки старый телефон.

Удобно. Пока 1 аккумулятор заряжается в старом телефоне, я пользуюсь новым. И так по кругу. Когда телефон нужно зарядить, опять же, не мешает провод пользоваться им.

Положили меня недавно в больницу, подлечить одну болячку. Меня положили в 4-местную палату, в которой лежал один человек. Всего нас в палате стало двое. Сосед по палате лежал с диабетом. Это был мужик лет 60 на вид. Хотя по ощущениям ему было меньше, лет 40 с лишним, наверное. Просто у него была очень пропитая внешность и всякие зоновские наколки добавляли колорита.

Он показывал мне шрам на пузе от того, что ему вырезали цирроз печени. Рассказывал мне как он сидел, как правильно жить в хате по понятиям. Что попросить объяснить понятия не зашквар, зашквар — нарушить их. Неприятный типок. Но и я не 100-долларовая бумажка, тоже, может, кому-то не нравлюсь.

Однажды вечером он спросил меня:

— У тебя что, 2 телефона?

Я как-то не придал этому значения. На следующий день пошёл попить кофе из автомата. Возвращаюсь, а старого телефона с зарядкой нет. Спрашиваю у соседа:

— Да ты чё гонишь? Куда положил, там и ищи!

— В палату, может, заходил кто?

— Нет, никого не было

— Блин, зачем тебе этот телефон? Он сломанный и в нём даже симки нет

— Да не брал я. Может ты его похерил, когда ходил

Тупая довольно ситуация получилась. С одной стороны, не охота сажать человека. Его и так потрепало. Полиция, может, всё таки возбудиться даже на сломанное барахло. Документы от него у меня остались. Но на хрена на зону человека из-за этого мусора отправлять?

С другой стороны, у меня скоро телефон разрядится, ни на пикабушечке не посидишь, ни в вк. Книги я с собой не взял, да и не очень люблю читать. Тоска зелёная начнётся. Можно, конечно, родным позвонить, чтобы и зарядку и книги мне привезли. Но потом хз как я телефон через раздроченное гнездо буду заряжать. Да и когда выпишут, придётся либо новый телефон покупать, либо мучиться с выпадающим проводом. Блин, спёр на копейку, а геморроя теперь вагон.

— Сейчас я пойду ещё кофе попью. Может те, кто взял, обратно положат. Иначе пойду врачу нажалуюсь

Ушёл, прихожу — нет телефона. Пошёл к врачу, рассказал. Она пришла, стала разбираться, пугать его полицией. Он отпирается — не брал и всё. Тогда врач пошла вызывать полицию. Только вышла, этот крендель достал телефон с зарядкой и кинул в меня. Попал в голову.

— Чё ты мусориться то сразу побежал? Стукач сраный!

Я пошёл и сказал врачу, что телефон он мне вернул и чтобы в полицию не звонила. Она потом этого кренделя выписала в этот же день с занесением информации в личное дело. Эту и следующую ночь спал в палате один, без храпа и историй про тюрьму. А потом ещё одного парня положили.

Заточка и точка⁠ ⁠

Прочитал вчера новость о том, что колонии в Свердловске могут заменить ушедшую IKEA. Шутки про мебель в колониальном стиле и рост количества занятых на производстве год от года опустим (пусть и смешные), а попытаемся найти в этом хоть какой-то позитив

ФСИН — хороший работодатель, обеспечивающий проживание, питание и полный соцпакет. Ладно-ладно, все, теперь точно серьезно)

Заключенные получают конкретный производственный навык и приобретают специализацию, которая поможет им влиться в социум после выхода из колонии. Это невероятно важно, потому что большая часть преступлений совершается рецидивистами. Люди идут на повторное преступление, во многом, потому что не могут устроиться на нормальную работу, а круг их общения ограничен такими же гражданами. Украл, выпил — в тюрьму. Романтика, как говорится

Львиную долю себестоимости продукции колоний составляет зарплата заключенных. Из этих доходов возмещается причиненный совершенным преступлением ущерб. Подумайте сами, откуда у преступника, который последние годы нигде не работал, деньги на возмещение лечения потерпевшего? Трудоустройство по месту лишения свободы решает эту проблему, а чем лучше продукция, тем больше заказов получают колонии, тем выше доходы заключенных, тем быстрее возмещается ущерб

Для понимания, колонии Среднего Урала за последние полгода заключили муниципальные и государственные контракты на 600 млн рублей. В основном – на изготовление швейной продукции и мебели для органов власти, школ, санаториев и других заказчиков. Круто? Мне кажется, да

Вообще, практика использования труда заключенных широко распространена во всех странах. Например, в США заключенные ежегодно производят товаров на сумму более 2 млрд $, а корпорации активно используют труд заключенных, передавая работу на аутсорс в исправительные учреждения

Вина врача в смерти краснодарского каннибала⁠ ⁠

Ростовского врача обвиняют в смерти «краснодарского каннибала».

В Ростове уголовное дело в отношении эндокринологa Межобластной туберкулезной больницы № 19 ГУ ФСИН Лусине Григорян передано в суд. Врача обвиняют в причинении смерти по неосторожности «краснодарскому каннибалу» Дмитрию Бакшееву.

Следствие считает, что заключенный, который болел туберкулезом, менингитом и сахарным диабетом первого типа умер от кетоацидоза, так как эндокринолог несвоевременно назначила терапию. Было проведено две экспертизы, одна из которых легла в основу дела. Согласно её выводам, смерть Бакшеева наступила из-за неверной инсулинотерапии.

Ранее адвокат мужчины сообщал, что фтизиатр и психиатр, зная, что у заключенного есть сахарный диабет, назначили ему ряд препаратов, способствующих гипергликемии.

Как стало известно, сам Бакшеев несколько месяцев провел в тяжелом состоянии в краснодарской медико-санитарной части с туберкулезом и сахарным диабетом. Спустя несколько дней после перевода в Ростов, 6 февраля, его впервые осмотрела эндокринолог Лусине Григорян и назначила обследование и корректировку лечения. 14 февраля Бакшеев впал в кому, а 16 февраля 2020 года – скончался.

Адвокат умершего считает, что врач «несвоевременно дала рекомендацию контроля электролитов для решения вопроса о добавлении к лечению 4%-го хлористого калия для профилактики гипокалиемии».

Эндокринолог же ссылается на ФЗ 323 и утверждает, что контроль за выполнением рекомендованных назначений лежит на лечащем враче, который проходит свидетелем. Сама Григорян – врач-консультант и не могла выполнять обязанности лечащего доктора, так как по графику выходила на работу три раза в неделю на четыре часа.

“Видимо, следствие полагает, что пациент Бакшеев был доставлен к нам здоровым, а мы за 16 дней его угробили, не следуя алгоритму оказания медицинской помощи больным с сахарным диабетом. Но он ведь был в тяжелом состоянии: диабет, туберкулез легких и менингит, о котором, к слову, все забыли.

Впервые я осмотрела пациента 6 февраля, назначила обследование и корректировку лечения… Мои рекомендации направили лечащему доктору для исполнения. При подозрении на кетоацидоз пациенту требуется введение раствора соды, который повышает уровень кислотности крови. Назначается гидрокарбонат по результатам исследования pH крови.

Корректировать уровень глюкозы в крови на фоне воспалительного процесса крайне сложно. Действительно, в справочнике «Алгоритмы специализированной медицинской помощи больным сахарным диабетом» сказано, что вместе с инсулином нужно назначать и калий. Но я могу прописать лечение, если уверена, что у пациента кетоацидоз. А точный диагноз был поставлен только 11 февраля. Впервые увидев пациента, назначить ему это лечение – значит благополучно убить его.

По алгоритму, которым руководствуются правоохранительные органы, я должна была вводить пациенту инсулин и калий в бешеных дозах (2-3 грамма в час) и «заливать» его водой в объемах 5-10% от массы тела (от 4 до 7 литров в день) при давлении 130 на 80. При этом соду не должна была назначать, хотя это единственный способ лечения кетоацидоза. Такое лечение привело бы к летальному исходу пациента за двое суток”, – рассказала врач.

В сентябре 2018 года в одном из микрорайонов Краснодара Бакшеев убил 32-летнюю Елену Вахрушеву, а затем расчленил тело женщины и спрятал в общежитии, в котором жил.

Преступник потерял свой телефон на стройке. На следующий день его нашли рабочие и увидели кадры селфи Бакшеева с частями тела убитой. В частности, он позировал перед камерой с кистью и скальпом своей жертвы во рту. После чего в прессе его стали называть «краснодарским каннибалом».

В 2019 году его приговорили к 12,5 года колонии строгого режима.

Гулять больше надо⁠ ⁠

Требуют от ФСИН один миллион рублей⁠ ⁠

Пожизненно заключённые подали в суд на ФСИН

11 июня 2005 года Антон Коростелев и Алексей Пулялин подожгли торговый центр «Пассаж» в Ухте. При пожаре погибло 25 человек, ещё 10 — пострадали. В 2009-м Коростелева и Пулялина приговорили к пожизненному и отправили в колонию особого режима ИК-56, также известную как «Чёрный беркут».

А уже в этом году поджигатели внезапно кое-что вспомнили.

Они заявили, что над ними издевались в СИЗО и ставили в позу «Ласточка». То есть сковывали руки и ноги наручниками, а потом оставляли в таком положении. Преступники подали в Замоскворецкий суд Москвы на ФСИН и требуют от организации один миллион рублей за невыносимые моральные и нравственные страдания.

Начальник уральской колонии попался на наркоте⁠ ⁠

Врио начальника ИК-24 Михаил Перминов в Тавдинском районе Свердловской области попал под уголовное дело по наркотикам. Об этом URA.RU сообщил источник в правоохранительных органах.

«Во время обыска в кабинете у Перминова и дома нашли наркотик. Также дома было обнаружено незарегистрированное ружье и гильзы. Самого Перминова возили на медосвидетельствование, в его крови обнаружены следы наркотического вещества», — уточнил инсайдер.

Ранее URA.RU сообщало, что врио начальника ИК-24 Михаил Перминов был отстранен от службы. Перед этим в учреждение нагрянуло с проверкой Управление собственной безопасности. По данным источника, Перминов был предупрежден о визите УСБ и несколько дней не появлялся на рабочем месте, возможно, пытаясь избавиться от следов наркотика в организме. Однако он был задержан, двое суток провел в СИЗО и сейчас отпущен под подписку о невыезде.

Информации о том, что Перминов может быть причастен к распространению наркотиков среди заключенных, нет. Представители ГУФСИН России по Свердловской области обещали прокомментировать ситуацию в ИК-24 после окончания проверки. ИК-24 является учреждением строгого режима, там сужденные впервые отбывают наказание.

Записки зека. Часть 13. Новогодняя сказка в местах лишения свободы⁠ ⁠

«Товарищи, пришел новый год, я желаю Вам, чтобы в этом новом году, у Вас все было по-новому. Всякое может случиться, и знайте, где бы вы не были, где бы я не был, я всегда буду помнить о Вас, я обязательно Вас найду…», — это цитата с поздравлениями авторитета Доцента из известной комедии «Джентльмены удачи». Доцент поздравляет беглых зеков – Косого, Хмыря и Василия Алибабаевича. Это, конечно, ирония. А вот как встречают Новый Год в местах лишения свободы, буду точнее – в колонии поселении, именно об этом я и расскажу.

Многим, наверное, уже понятно, что Новый Год, по сути, проходит как обычный день. Ожидание праздника накануне не было ни у кого. Оно и я понятно – праздник-то прежде всего семейный, а в данном случае приходится отмечать его с другой «семьей – состоящей из зеков. Ни о каких нарядных елках речи не идет – может ее не было, когда там находился я, а может и вовсе никогда и не было. Единственное, что я видел из украшающих атрибутов – на первом этаже у себя в хатах бабы-зечки вырезали из бумажных салфеток снежинки и расклеили их на окнах. Но вскоре при очередном обходе дежурные заставили снять с окон снежинки, ибо они завешивают окна, а это не положено. Бумажная красота была перевешана впоследствии на прикроватные тумбочки зечек.

Уже с 28 декабря начало действовать усиление, а это всегда не сулит ничего хорошего. Сотрудников администрации учреждения прибавляется в разы. На работу в усиление зеки не ходят, и потому весь барак слоняется по принципу – хата – курилка. Когда открыты столовая или комната воспитательной работы, то можно вдобавок к вышеперечисленным местам ошиваться еще там, заваривая чифир и смотря телевизор (но не одновременно). Но самая беда усиления в том, что в период действия запрещены посещения родственников. Поэтому последние встречи в уходящем году осужденные проводят с родственниками заранее и также заранее принимают передачи.

Столовая в преддверии Нового года превращается в место для массовых конфликтов – печка одна, конфорки четыре, а приготовить что-нибудь вкусное к «новогоднему столу» хочется всему бараку. Кушать в праздник на тюремную баланду или сечку с варенным салом, каким бывает стандартный ужин, особого желания ни у кого нет.

Особенно старался перед своей «семьей» длинный зек Гоша, по прозвищу Трава. Гоша – военнослужащий, приехал в колонию-поселение по двум статьям – самовольное оставление части и извечна тема 228 – наркотики. В кабине его натертого до блеска темно-зеленого «УРАЛа» нашли хорошо спрятанный увесистый пакет с запрещенной травой. Сам Гоша потом говорил, что скорее всего, его кто-то сдал – при обыске сотрудники уже знали, где спрятал пакет, и им даже не пришлось его искать. Военный суд «насыпал» Траве 3 года. Гоша любил пропадать в столовой – пек торты из печенья и сгущенки, жарил картошку, сушил сухари, иногда делал нехитрые салаты – сайру с вареными яйцами и майонезом или даже крабовый – с рисом, крабовыми палочками и кукурузой.

К радости всех осужденных, к вечеру администрация колонии-поселения действительно порадовала. На ужин давали маленькую порцию винегрета, картофельное пюре с такой же маленькой котлетой. И компот. Несмотря на размеры порции это был восторг. Просто представьте, ко многим зекам никто не ездил, передачи не передавал, питались той же сечкой, баландой, а тут такое счастье. В тот раз я действительно увидел неподдельный восторг в глазах у людей.

Чувствовался ажиотаж и на телефонные звонки. Телефон-автомат, работающий по УФСИНовским картам (которые предварительно закупаются на «отоварке») был нарасхват. Записываться в журнал для звонков и занимать очередь зеки спешили с самого утра. Вот здесь реально можно было прогадать – на 100 человек 1 телефон (не учитывая второй телефон, стоящий специально для обиженных). Как назло в тот день связь была плохая, иногда пропадала, что создавало гнетущую атмосферу и провоцировало опять же на конфликты.

Представьте себе картину – огромный коридор барака усеян сидящими на корточках зеков в ожидании своей очереди на звонок. Уйти или отлучиться – равносильно потерять очередь. Чем-то напоминало картину, когда советские люди приходили отмечаться в очередях по часам.

Стояли с записанными номерками и после переклички бежали немного поспать, зачастую отправляя отметиться детей или пенсионеров. Как и везде среди осужденных находились те, кто живо и бойко следили за очередью и не допускали «кому очень срочно надо» и «мне край, брат».

Скажу еще один нюанс – на звонок дается 5 минут и звонок положен 1 раз в день на номер. Поздравить всех не получалось, поэтому звонили зеки только самым близким. Хотя, еще то удовольствие разговаривать по телефону, когда на тебе «дышит в спину» следующий, а с коридора пялится куча пар недовольных глаз, в которых написано одно – «давай быстрее».

Подъем 31 декабря как обычно – в 6 утра. Кстати сказать, многие, и даже те, кто отбывает наказание по нескольку лет, так и не могут привыкнуть к ночным проверкам. Заключаются они в том, что три раза за ночь в хату к спящим зекам заходят дежурные и пересчитывают заключенных. При этом светят фонариками в лицо. Если лица не видно, скажем, голова прикрыта одеялом, то дежурный может и откинуть его, чтобы убедиться в «наличии» зека.

Именно поэтому постоянный недосып присутствует практически у всех, учитывая, что до отбоя можно сидеть только на табуретках, дремать, закрывать глаза нельзя, ложиться тем более – за все это предусмотрена ответственность – либо предупреждение, либо ШИЗА – это уж как решит административная комиссия.

Единственным послаблением 31 декабря является, то, что после отбоя, в 22:00, разрешается до 10-ти минут первого посидеть в комнате воспитательной работы для просмотра «голубого огонька». Но этим «послаблением» пользуются далеко не все, так как в 22:00 единственное желание просто лечь и уснуть. Тем не менее, процентов 20 заключенных все же остаются смотреть «ящик», общаться, чифирить, но с одним условием – до первого замечания дежурного.

Еще один нюанс – 1 января подъем проходит как обычно – в 6 утра. И в 6:30 зеки уже строятся на утренний просчет.

На просчет в 13:00 к осужденным явились начальник колонии-поселения, ДПНК, отрядник. Из уст администрации поздравления были сухими. В основном речь шла о «семейных ценностях», мол, кто если хотите новогодние праздники встречать в будущем в семейном кругу – живите обычной жизнью, забудьте про игры с законом. Также, отрядник не забывал пугать штрафным изолятором в случае, если кто-нибудь будет замечен с запрещенными препаратами или спиртными напитками.

Самой больной темой, для осужденных является о, если срок освобождении приходится как раз в новогодние каникулы. Так случается каждый год с 1-2 зеками. Конкретный пример, суд, на то же УДО, проходит, к примеру, 23 декабря и выносит положительное решение на условно-досрочно освобождение. По закону, данное судебное решение вступает в силу в течение 10 дней (именно в это время можно писать апелляции). Но это 10 рабочих дней. И в данном примере зек выходит на свободу только после новогодних каникул, когда начинает работать спецчасть. Тут есть и обратная сторона медали – если среди осужденных есть такие, чей «звонок» (не по УДО, а именно по концу срока) приходится на самый конец декабря или на праздничные дни – тех безоговорочно выпускают на свободу в последний день работы спецчасти — либо 20-го, либо 31-го декабря. Но и это не всегда идет на благо зеку – если, к примеру, он с района Забайкальского края. Не всегда есть возможность быстро добраться до своего дома. Таким образом, уже бывшим осужденным приходится встречать Новый год в поезде, такси или на вокзале. Хотя, если рассудить, это гораздо лучше, чем в местах лишения свободы.

Предыдущие части здесь:

Копали год: как группа опасных преступников сбежала из колонии⁠ ⁠

Шестеро осужденных сбежали через подкоп из ИК-2 строгого режима в Дагестане. Как сообщили в ГУ ФСИН, при осмотре территории сотрудники обнаружили вырытый тоннель. По данным СМИ, один из них — уроженец Таджикистана, остальные — дагестанцы. При этом два беглеца отбывали срок за убийство и хищение оружия. Остальные четверо были осуждены по «наркотическим» статьям.

Один из сбежавших, по данным ведомства, уроженец Таджикистана, а пятеро — дагестанцы. Двоих из них назвали особо опасными преступниками, они были осуждены на 13 и 14 лет за «Убийство» и «Хищение оружия». Остальные получили сроки по «наркотическим» статьям, передает kp.ru.

По тревоге был поднят личный состав сводного отряда. Выставлены временные розыскные посты. Оповещены взаимодействующие органы, разосланы ориентировочные данные на осужденных. По горячим следам направлены резервные группы и группы преследования. Проводятся мероприятия по розыску лиц, совершивших побег.

Как сообщили ТАСС в пресс-службе республиканского МВД, ориентировки на сбежавших разосланы во все территориальные отделы правоохранительных органов, все силы направлены на их поиски.

Более того, ГУ ФСИН инициировало служебную проверку по факту произошедшего. «Для выяснения обстоятельств, способствовавших совершению побега, назначена служебная проверка. Виновные будут привлечены к ответственности. На место происшествия выехал начальник УФСИН России по Республике Дагестан Андрей Поляков», — отметили в ведомстве.

Согласно данным из открытых источников, исправительная колония №2 строгого режима находится в поселке Загородном в Махачкале. В ней могут содержаться до 1,1 тыс. заключенных. В учреждении налажено производство металлических изделий: декоративные ворота, кованые решетки и так далее. Среди товаров народного потребления особой популярностью пользуются нарды.

Между тем ранее похожая история произошла в Краснодарском крае. 18 августа 2020 года неоднократно судимый 57-летний Юрий Спарихин сбежал от конвоя, когда правоохранители вели его в автозак после суда по мере пресечения.

«Спарихин — особо опасный рецидивист, многократно судимый, в том числе за убийства малолетних детей», — сообщали в региональном СК.

За время побега Спарихин убил 40-летнюю жительницу Карасунского округа Краснодара и похитил ее машину. Тело погибшей позже нашли следователи. Спустя три дня после побега он, находясь за рулем машины своей жертвы, не остановился по требованию сотрудника ДПС — началась погоня. В какой-то момент мужчина не справился с управлением и съехал в кювет, после чего его задержали.

Известно, что Спарихин провел 42 года в колониях. В 1980 году он был осужден за умышленное убийство, в 1987 — за хищение имущества, в 1996 — за истязание, в 2001 — за убийство двух и более лиц, в том числе ребенка. В очередной раз он освободился 19 июня 2020 года.

После чего сразу же совершил новое нападение. В Новороссийске он поймал поздно вечером на улице местную жительницу, угрожая ножом, посадил в ее автомобиль и там изнасиловал.

После этого рецидивист, угрожая убийством, заставил потерпевшую возить его по городу. Ночью того же дня мужчина потребовал остановить автомобиль в безлюдном месте, а затем повторно надругался над краснодаркой.

Его задержали и в августе 2020 года он должен был отправится в СИЗО, однако сбежал. В настоящий момент мужчина проходит сразу по пяти статьям: «Похищение человека», «Изнасилование», «Насильственные действия сексуального характера», «Неправомерное завладение автомобилем» и «Побег из места лишения свободы».

Еще один инцидент произошел в январе 2020 года в Богучанском районе Красноярского края. Там заключенный покинул колонию-поселение ИК-42 в поселке Октябрьский, где отбывают срок мужчины, осужденные впервые.

Ночью, воспользовавшись отсутствием надзора со стороны дежурной смены, он оставил на кровати муляж, накрыл одеялом и сбежал.

Мужчине удалось добраться до ближайшей станции. Однако в тот же день его задержали и вернули в колонию. Также против него было возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 313 УК РФ «Побег из мест лишения свободы.

Записки зека. Часть 5 – «поднятие» на барак. (продолжение)⁠ ⁠

Я никогда не стану Президентом Российской Федерации. Не стану учителем, хоть и являюсь им по одному из двух высших образований, и не смогу избираться депутатом. Все банально — имею судимость и о том, как я отбывал свой срок – как раз мои записки зека, начатые ранее тут:

Напомню, что по этическим соображениям, все фамилии, имена и прозвища полностью изменены. Однако, все судьбы, скрывающиеся за этими псевдонимами – реальны. Также, как и то, что все описанное мной – чистой воды правда.

Сразу по выходу из карантина почувствовалась некая «свобода» — ходить и перемещаться не по периметру закрытой ограниченным пространством хаты, а «летать» по более широкой площади (локалке) – вот оно счастье. На первом этаже колонии-поселении были – комнаты «баб» — зечки, наряду с зеками отбывающими по стандартным статьям – воровство, алиментщицы, мошенничество, угроза убийством, наркота.

Всех «мужиков» «поднимали» на второй. Скрутил наспех и неумеючи свой же карантинный «рулет» и вперед, в неизведанное. Так случилось, что окончание моего двухнедельного заточения в карантинном блоке совпало с датой вызволения еще одного зека – Степана Боярского – он всегда представлялся просто и уныло – «Степа, кличут Индейцем». Сходство с индейцем было одно – вечно красная рожа, еще не успевшая отойти от потребления суррогата на воле.

Индеец отбывал по человеческим моралям ни за что. Иногда так бывает – по-человечески вроде как зек и не виноват, а по закону – «шьют по полной». Всю жизнь Степа прожил в далекой северной окраине Сибири. Места настолько глухие, что попав в колонию-поселение, Степа чувствовал себя немного дико. Цивилизация и ее представители были для него чужды, ограничивая его сознание родным селом из нескольких изб, расстояние от которых до райцентра было более 150 километров.

Индеец промышлял охотой. Он на несколько месяцев уходил в тайгу, при чем один и без средств связи, и занимался добычей того, что предусмотрено временем года – птицы, белки, зайцы, соболи, изюбри и прочая живность, расплодившаяся среди густых вековых сосен, кедров и берез.

Пушнину сдавал, обрабатывая сам, мясо где-то оставлял на семью, где то также за небольшие деньги продавал перекупщикам. Индеец ставил капканы. И вот как раз здесь надо оговориться и сказать, что приобретение капкана – именно хорошего капкана – для охотника не только дело чести, но и выливается в неслабую копейку.

Вы спросите – ну, сколько может стоить даже самых хороший капкан? Да, стоит может и не такие бешенные деньги, особенно для любителей, но когда речь идет о 50-100 капканах? А если их постоянно надо докупать, ибо зверь, зачастую крупный, либо ломает этот механизм, либо скрывается вместе с «неожиданной напастью» в горизонт. А ехать за ними? В райцентре не всегда удавалось поживиться этим изобретением каменного века.

Так вот, в один прекрасный момент краснорожий Степа стал замечать, что кто-то снимает добычу с его капканов. Наглым немужским образом. Опять же замечу, что у каждого охотника своя «сфера влияния» — свои тропы и так как в вышеописанной тайге охотников совсем немного, ранее подобных проблем не возникало. А тут на тебе – прожив три дня в зимовье, Степа идет осматривать капканы и помимо их опустошенности замечает явные человеческие следы 43 размера. В те места могли забрести только два бывалых знатока таежных закутков – он и лесник Харитоныч. Вернувшись в село, Индеец для храбрости вознакатил пару-тройку пузырьков «боярышника» и смело двинулся к своему «коллеге», мучимый злостью и жаждой мести. А далее между ними состоялся приблизительно следующий диалог:

— П%дор ты, Харитоныч, н%х так делаешь?

— Это мой лес, и я в нем охотился когда ты еще ссался в пеленки, или во что ты там другое ссался.

В принципе, возможно было и еще несколько не литературных фраз, но они уже не важны – Индеец до полусмерти избил Харитоныча и прихватив горло руками посоветовал – сдашь ментам – задушу. Понял?

Забрав все имеющиеся дома ружья Харитоныча он ушел с горя допивать боярышник. Месяц в тайге был проведен зря и надо было как – то смотреть в глаза жене и ребятишкам.

Видимо осознав, что поход с заявлением будет не только местью, но и возможностью долгое время быть единоличным хозяином местной тайги, Харитоныч, не дожидаясь утра, договорился с соседом и поехал в ближайший опорный пункт полиции, куда, собственно, на следующий же день привезли и самого не до конца проспавшегося Индейца. Суд в последствии «насыпал» краснорожему 5 лет.

Кстати, спустя месяца 2-3, при «шмоне», когда администрация «подкидывала нашу хату, у Индейца изъяли какую-то «мохнатку» — как он объяснил талисман на удачу. Это был то ли беличий хвост, то ли кусочек из шерсти соболя. Потом все зеки дружно над ним ржали и спрашивали, что он делал с этой «мохнаткой» по ночам и какие были ощущения.

Хата встретила нас практически полным отсутствием народа. В углу сидел обрюзгший старик и особо не обратив на нас внимание продолжал читать Василия Балябина «Забайкальцы» в видавшем виде переплете. Разговорившись со старым, спустились с небес на землю – даже здесь в хатах запрещали лежать на кроватях – только сидеть на табуретах. Гулять – сколько хочешь – по плацу, до курилки – везде, где за тобой четко бдят камеры видеонаблюдения.

Чтобы в голове у Вас вырисовалась картина поясню, что вся площадь, вместе с бараком, курилкой, баней, каптеркой занимает не более 100 квадратных метров. А может и меньше. В математике я не силен. Скажу лучше по другому — от одного края плаца до другого по четко расчерченным линиям – 133 шага. Шаги, которые до самой смерти останутся у меня в голове. Это не просто шаги – шаги, когда тоскуешь по любимой и родным, когда сердце щемит по скуке о детях и ничего не можешь поделать. Тот момент, когда истинно – повторю истинно — переоцениваешь как ты жил. Делишь жизнь на «до» и «после». Вокруг – зеки, не всегда добрая администрация, а ты остался один на один с собой. Только сильное желание вернуться к обычной жизни не ломает человека, заставляя быть им до конца. Все – «минутка философии» закончилась и обещаю больше не поддаваться нахлынувшим эмоциям. Только описание и только судьбы – не более.

Познакомившись со старым, он оказался Геннадьевичем, мы с Индейцем выпросили у него пару сигарет и пошли «гулять». Как вы уже, наверное, догадались, гулять нам долго не дали – в курилке к нам подошел смотрящий. Объявил, что по «отписке» у нас все ровно, и посоветовал одно – «а теперь – ходите общайтесь».

«Ходить общаться» — это познавать устои колонии, познавать законы в этом замкнутом мирке и знакомиться с остальными зеками. Уже тогда я отчетливо заметил, что все осужденные держатся определенными группами – «семьями», но к этому мы еще вернемся.

Тут же при курении подошел и Матрос – смотрящий карантина – «подогрел» Примой из «общака» и уверенно повел на экскурсию. Матрос «выделил» нам места под верхнюю одежду в раздевалке – как правило, они становятся пустыми после «освобожухи» очередного зека. Сводил в баню, указал на какие крючки можно вешать одежду, где нельзя. Какие тазики можно использовать, а к которым не стоит даже приближаться. Какие умывальники для «мужиков», за каким столом нельзя сидеть в столовой, и что ни в коем случае не садиться на отдельно стоящую лавочку в курилке. Все это были «владения» обиженных.

Сказать что кто-то сильно заметил наш выход – ничего не сказать. Да, кто-то интересовался прошлой жизнью, кто-то спрашивал «за понятия и их знания», но все быстро утихомирилось и мы автоматически влились в «общую массу». Обычно, про вышедших из карантина говорят – «одел кастрюлю на голову» — это означает, что человек подавлен внутренне и обосабливается. На помощь приходят зеки – «ходи общайся».

В ходе общения бывалые рассказали и показали «святые места» осужденных – вот специально не буду их описывать, чтобы не прививать блатную романтику. Скажу только одно – одним из «святых» мест является «кича» (ШИЗО). Почему? Как мне объяснили, потому что там «зеки страдают за ВАС же, а вы тут просто так гуляете». К «киче» вернемся» позже. Как я узнал в тот же день – еще не западло «заряжаться» — это проносить в ж#опе запрещенные предметы. В ту же кичу, тому же баландеру (работнику кухни).

Семь в раз в сутки зеков просчитывали. Почему так много – сказать сложно и вернемся к поднятой ранее теме, что на других режимах, скажем на общем или в тюрьме, просчитывает 2-3 раза.

Просчет представляет с собой полное построение всех осужденных рядами – каждый уже знает свое место. Нам с Индейцем его тоже выделил смотрящий, пододвинув кого-то из зеков. Весь состав строится на плацу, на просчет приходит либо отрядник, либо начальник колонии-поселения. Иногда заглядывает сам начальник колонии (всей, та, которая с общим и строгим режимами и которая находится в 100 метрах). Вечерами вместо начальника присутствует ДПНК – дежурный помощник начальника колонии.

ДПНК меняются и бывают самыми разными и по званию и по должности. В редких случаях, как правило, при угрозах неподчинению (в зависимости от настроений и волнений зеков) – приходят и опера в полном составе. Вся «команда» администрации выстраивается напротив шеренги осужденных и дежурный начинает поверку, тусую в руках карточки зеков – называет фамилию, тот выкрикивает из толпы свое имя и отчество и выходит из строя, перемещаясь в шеренгу напротив (за дежурным). Все четко по расчерченным линиям. И не дай бог осужденному оказаться без головного убора, без бейджика, в тапочках или еще с какими-то нарушениями режима. Просчеты проходят и в дождь, и в лютый мороз, при ураганах, в знойную жару. После просчета — короткая речь от администрации по текучке и все опять же дружным строем расходятся восвояси.

На моей памяти был только один случай неповиновения зеков – когда после просчета смотрящими было дано четкое распоряжение – не расходиться, пока не придет начальник поселения. Вопросов к нему была масса – на сленге зеков это называлось «закручивать гайки». Уже через пять минут все толпу осужденных окружила опергруппа. Зная свою работу, и зная, кроме личных дел, кто и кем является в колонии, они не без труда выдернули зачинщиков. Разговор с начальником тогда состоялся, но уже в бараке. Зачинщики спустя сутки сидели по кичам. Забегая наперед скажу, что отписку им дали кому на трое суток, кому на 15.

В следующий раз я расскажу, как встречают зеки освободившихся из «кичи», как устраивают «застолье» с чифиром, «барабульками» (конфетами) и сигаретами. И как иногда в киче остаются на полтора месяца. Более месяца в одиночной камере, где кроме узкого окна, пристегивающейся к стене шконке и «очка» нет ничего – способно сломать психику любого человека.

Я пишу, чтобы те, кто ведут незаконный образ жизни, знали наперед, с каким адом им предстоит столкнуться. И чтобы лишний раз задумались, стоил ли так ломать себе судьбу. Берегите себя.

«Записки зека: карантин- Часть-4». (продолжение)⁠ ⁠

Это серия постов бывшего зека, в которой я рассказываю подлинную жизнь в одной из колоний-поселений России. Пишу с одной целью – задуматься молодежи об идеализации блатной романтики, а людям в возрасте – поразмыслить о последствиях поступков, которые можно «нарубить с плеча». Ну а тем, кто отбывает – никогда не повторять своих ошибок. В прошлых постах я уже подробно расписал как меня осудили на два года, как произошло первое знакомство с колонией и какие эмоции преследовали меня на протяжении всего этого времени. Сегодня я закончу рассказывать про карантинную «хату», в которую свежеиспеченных зеков закрывают на 2 недели. Еще раз напомню, все написанное здесь – реальная жизнь за колючей проволокой, настоящие герои и судьбы – изменены лишь имена и прозвища в этических целях.

Изначально попав в карантин, я подумал, что это новомодные введения УФСИНа и каково же было мое удивление, когда много позже прочитав книгу (не стих, а книгу) «Во глубине сибирских руд» (прочитав тут же, в колонии) я осознал — подобное место существовало еще когда сажали каторжных революционеров. В частности, в данной книге описывается попавший в карантин идейный питерский деятель, причем описывается настолько подробно, как будто сам автор побывал в том месте в далеком прошлом.

Вернемся к карантину наших дней, где я уже находился вторую неделю. Как уже писал – сигареты при входе в хату изымались и курить можно было только при мгновенных трехразовых прогулках по 10-15 минут. Курево хранилось в сейфе в дежурной части и при выводе на свежий воздух любой зек, имеющий сигареты, мог взять их оттуда в присутствии дежурного и также вернуть после прогулки. Как правило, табак был не у всех и курили запасы вновь прибывших. Но и они быстро иссякали. И вот тогда курить начинали с «общака». Контактировать общей массе зеков с карантинными нельзя – поэтому украдкой сигареты через приоткрытое окно приносил смотрящий за карантинной хатой – Матрос.

Первое впечатление о Матросе – неоднозначное – невысокий парень, самовлюбленный и разговаривающий исключительно на языке, сплошь и рядом кишащими блатными выражениями. Было видно, что Матрос мечтал о чем-то выше в иерархической лестнице колонии, чем быть просто смотрящим за карантинной хатой, но возможность ему эту никто не давал. Он носил короткую футболку, зачем-то демонстрируя свои хоть немного и подкаченные, но достаточно хилые бицепсы.

Как правило, «общаковские» сигареты были весьма посредственные – либо китайские подделки известных брендов, раскурить которые требовалось больших усилий, либо питерская «Прима». Некоторым вновь заехавшим зекам перейти с какого-нибудь компактного «Винстона» на «Приму» без фильтра было достаточно сложно, поэтому одна такая сигарета порой раскидывалась на троих. Закинутое в карантин с «общака» курево «ныкалось» от глаз сотрудников. Как правило – это ножки кроватей, полые внутри – к сигаретам привязывались нитки и они спускались в эти пазы. Сверху отверстие закрывалось стойками от верхних ярусов кроватей и, таким образом, найти табак было достаточно проблематично. Некоторые прятали в сетку матраца верхнего яруса, маскируя лоскутами. Стандартная «нычка» — пачка в дырке под линолеумом. Рядом ставился табурет и неровность пола сходила на нет.

Время от времени в карантин наведывались служащие спецчасти с какими-то бумагами. Заходила и психолог – выдавала тесты с целью выявить склонных к суициду или побегу. Занятно было наблюдать, когда не особо одаренные зеки списывали «галочки» в ответах друг у друга, не желая читать и вникать в суть вопросов. А их было много. По 200-300. Также психолог разъясняла некоторые тонкости УДО и предлагала в случае необходимости свою помощь.

Наверное, надо добавить, что «психологиня» была хоть и небольшого роста, но очень обаятельной и с красивым женским голосом. Стоить ли говорить, что помимо похотливых взглядов соскучившихся по женской ласке зеков, после ее ухода она еще долго была предметом обсуждения в плане естественных предпочтений мужчин. Зеки спорили и рассуждали о тонкостях женской красоты — и все это не смотря на отчетливо зияющее на безымянном пальце левой руки психологички обручальном кольце. При всей ее обаятельности осужденные не спешили открывать психологу свою душу.

Зато «открывали душу» друг другу. Вспоминается еще один случай – бывалый зек, отсидевший в свое время в 90-х – Паша — Нога. Кличку свою получил из-за сломанной и искривленной ноги – природа патологии так и осталась не раскрытой. Он хромал и постоянно жаловался на боли в колене. Нога был большим и грузным, с него постоянно тек пот и он ходил с носовым платком, время от времени вытирая лоб. Будучи не первоходом, Нога был молчалив, временами в сердцах сокрушаясь, как он попал в этот «детский сад». Павел был «кухонным разбойником» — подгуляв дома, он «гонял» свою жену с топором, которая не придумала ничего лучше, как пойти и написать на него заявление в полицию. Ногу осудили по «ну погоди» — 119 статья УК РФ. Еще до суда жена бегала и слезно просила вернуть ей заявление – оставаться без мужа явно не хотелось. Но – правоохранительная и судебная системы уже включили свои механизмы без обратного действия и Нога заехал на полтора года в колонию-поселение. Стоит ли говорить, что практически каждый день к нему приезжала та самая супруга с баулами провизии на свидания.

Иногда, сидя на жесткой деревянной табуретке и отсидев все мягкое, что есть на #опе, Нога мечтал, как освободится и закроет жену дома в подвале, оставит ей одну табуретку и будет давать только еду. Чтобы она полностью прочувствовала все то, под что его подвела. Когда он это говорил, то мечтательно и заговорчески улыбался. Нога освободился раньше меня и иногда мне представлялась его жена в подвальном полумраке, сидящая на табуретке рядом с вереницей закатанных в трехлитровые банки огурцов и помидоров.

Настал момент моего знакомства с администрацией. Через это проходит каждый – начальник колонии лично беседует и «присматривается» к заключенному. Насколько от него ждать «подвохов», что за человек и чем занимался на воле. В моем случае — дежурный привел в кабинет, где сидели трое в сине-пятнистой форме – майор – начальник колонии-поселения, старлей – начальник отряда (отрядник) с отрешенным взглядом и еще один человек, до селе мне не известный — в погонах капитана внутренней службы. При появлении зека в подобных местах он должен представиться по своеобразному регламенту – ФИО, статья, дата начала и конца срока, а также иметь при себе удостоверение зека (его оформляют в спецчасти и любое передвижение без него по территории поселения запрещены и чреваты выговорами).

Оговорюсь и скажу, что мое присутствие никоим образом не потревожило внимание тех, к кому я пришел. Лишь спустя время, закончив свои разговоры, сотрудники посмотрели в мою сторону. Холодно и сердито. Почему-то чувствовалось внутреннее волнение. Вопросы опять же были стандартными – чем занимался на воле, где и с кем проживаю. Начальник бегло просмотрел глазами по диагонали мое личное дело и перевел взгляд на капитана – тот предложил пройти в медицинский кабинет. Для чего я не понял – хвори не чувствовал, на здоровье не жаловался.

Капитан представился Ильей Александровичем. Это был человек, по которому сложно определить его возраст – с одной стороны, вроде как и молодой, с другой – мальчишкой его точно не назовешь. Высокий, коренастый, хорошей физической формы, с короткими черными глазами и такими же чернющими бровями. Складывалось впечатление, что человек имеет корни, отличные от сибирских – в чертах прослеживалось больше чего-то может даже болгарского. Вид более чем суровый и серьезный. Как сейчас помню – единственное, что «гасило» в нем эту суровость – добрые глаза и вполне адекватная речь. Речь далеко не глупого человека, явно прочитавшего за свою жизнь не одну книгу и ясно выражающего свои мысли. Мы находились в медицинском кабинете, который он зачем-то закрыл на ключ. На врача капитан явно не походил и тут я почувствовал неладное. От своих «коллег» по карантину, отбывающих наказание не впервые я наслушался много тем, что делает администрация с непонравившимися или провинившимися зеками. Первое, что тогда подумал – «бить не должны».

— Раньше выйти хочешь? – капитан начал свой диалог с вопроса в лоб. И не дожидаясь продолжил – если хочешь – надо сотрудничать. Согласен?

Это был опер. Тот, который с коллегами еще не единожды будут «подкидывать» колонию в поисках запрещенки. Он вопросительно смотрел на меня и отвечать пришлось также мгновенно и экспромтом.

— Против шерсти я не пойду. Мне 2 года сидеть. И сидеть надо нормально.

Опер молча подошел к двери, открыл ее и передал меня конвою. Вдогонку бросил – «Ты думай, жизнь твоя и решать тебе».

На этом мое знакомство с администрацией прекратилось. Вернувшись в карантинную хату я заметил потоп – из сортирной дырки фонтаном бил ручей, сдобренный утренними отходами зеков коричневого цвета. Дежурный принес трос и грубо отрезал – «не хотите сидеть в дерьме, пробивайте».

Упущение смотрящего карантина было в том, что он не довел до зеков — браться за данный трос категорически запрещено «обычным» мужикам. Подобной работой в колонии занимаются «ежики» — обиженные. Не зная этого, Копченный, работающий на воле сантехником, и еще один зек-алиментщик- Вася Кудрявый сквозь лужи говна пошли пробираться к источнику вонючего водопада. Свое дело они сделали, но уже к вечеру весь поселок гудел, желая выяснить кто же схватился за трос, не дождавшись обиженного. Копченного и Васю Кудрявого поставили под вопрос – их судьбу должны были решить «выше» — смотрящие самой колонии. Но и в этот раз судьба повернулась лицом к Копченному, который уже попадался на сигаретах. Каков уж был вердикт смотрящих я не знаю. В курсе только, что разговоров было много и в конечном итоге и Копченного и Кудрявого оставили в общей массе.

Вторая неделя в карантине подходила к концу. За это время я перечитал практически половину той скудной библиотеки, которая там имелась. Читали все – книги брали даже те, кто просто смотрел картинки, ибо занять себя было абсолютно нечем, а «рожи» просто опостылели друг другу. Хорошо запомнил, что с удовольствием перечитал Чингиза Айтматова из школьной программы. Интересно, эти книги до сих пор там?

На завтра мне предстояло «подниматься» в барак. Что меня там ждет? Почему все зеки, которых видно из карантина в окно такие мрачные и суровые? Какая судьба меня постигнет? Ночью я не мог уснуть, мучимый этими вопросами. Но о выходе из карантинной хаты я расскажу уже в следующем посте.

Также из серии моих рассказов вы узнаете чем питаются зеки, кто готовит им еду, и где они ее хранят. Расскажу о крысах, которые воруют продукты и сигареты и как их вычисляют. Что становится с крысами? Чем живет общая масса и много другой информации, которая навсегда отобьет у Вас желания попадать в месте лишения свободы. Берегите себя. Пишу от всей души.