ВС РФ разъяснил, как суды должны оповещать граждан о начале слушаний
Сплошь и рядом суды рассматривают иски в отсутствие одной или обеих сторон спора, а в решениях пишут, что граждан они «известили надлежащим образом», но те на заседание почему-то не пришли. При этом суды полностью снимают с себя ответственность за неинформирование сторон спора, переводя стрелки на почту, — дескать, та плохо работает. Хотя в действительности, как показала ситуация, рассмотренная Верховным судом, почта выполнила свои обязательства перед гражданином. Стоит ли говорить, что отсутствие в суде одной из сторон реально облегчает ведение процесса, экономит время, но является незаконным способом облегчения труда судебных чиновников.
В своем определении по гражданскому делу Верховный суд растолковал порядок извещения человека о будущем заседании. Это может оказаться полезным попавшим в аналогичную ситуацию. Суть дела, по которому гражданин дошел до Верховного суда, проста — его не пригласили на судебное заседание, не выслушали его доводов, и дело рассмотрели в его отсутствие. А в его законных требованиях гражданину отказали.
Наш герой оказался истцом по гражданскому спору. Речь шла о займе, который получила одна волгоградская семья на покупку готового жилья. Банк кредит одобрил, жилье купили, но кредит банку начал выплачивать за получателей денег наш истец.
Однако на каком-то этапе истец выплачивать чужой кредит перестал и обратился в суд, чтобы те граждане, кто реально получал кредит в банке, вернули ему уплаченную банку сумму.
В районном суде Волгограда подтвердилось, что юридически истец к кредиту никакого отношения не имеет — он не заемщик и не поручитель. Деньги в банк за ответчиков он платил добровольно. Требований о возврате ему денег тогда не высказывал и был прекрасно осведомлен, что никаких обязательств перед получателем кредита у него нет. Вот исходя из такой формулировки суд гражданину в иске отказал. Апелляция в областном суде с такими доводами согласилась. Зато не согласилась Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда.
Верховный суд начал с того, что напомнил коллегам про Конституцию и ее 123-ю статью. В этой статье сказано, что судопроизводство у нас в стране осуществляется на основе равноправия и состязательности сторон.
А в Гражданском процессуальном кодексе (статья 155) записано, что разбирательство гражданского дела в суде должно проходить с обязательным извещением о времени и месте заседания всех, кто в процессе участвует.
И в этом же кодексе, но в другой статье — 113-й — говорится, что граждане, участвующие в процессе, вызываются в суд заказным письмом с уведомлением о вручении, судебной повесткой с таким же уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой или с помощью иных средств доставки, «обеспечивающих фиксирование судебного извещения и его вручение адресату». Сообщение по закону будет считаться доставленным, если оно дошло до адресата, но по обстоятельствам, зависящим от этого адресата, ему бумагу в руки не вручили и он с ней не ознакомился. Проще говоря: повестка пришла, гражданину об этом сообщили, но он на почту специально не пришел.
В нашем случае, судя по извещению суда Центрального района Волгограда, рассмотрение жалобы гражданина в областном суде назначили на 8 июля прошлого года на 9.30 утра. Это заседание прошло, и облсуд гражданину в иске отказал, как ему отказали и в районном суде. В протоколе судебного заседания записано, что заявителя известили о заседании, как положено, но он не явился, и суд все решил без него.
На это утверждение Верховный суд заметил: в деле нет информации о том, что гражданину своевременно вручили извещение о времени и дате суда. Извещение о том, что суд будет 8 июля, человеку вручили 11 июля. И почта не виновата, так как, судя по ее штемпелю, письмо из суда поступило в почтовое отделение 9 июля, то есть на следующий день после суда.
Поэтому Верховный суд заявил, что ненадлежащее извещение не дало возможность гражданину реализовать свое законное право на предоставление доказательств. А это нарушило процессуальные права человека.
Поэтому Верховный суд, отменив прежнее решение, распорядился правильно оповестить человека и дело пересмотреть.
Официальный сайт
Верховного Суда Российской Федерации
В Приёмной Верховного Суда Российской Федерации работники аппарата Суда принимают в письменном виде процессуальные жалобы, заявления, а также запросы о предоставлении информации о деятельности Верховного Суда Российской Федерации в соответствии с Федеральным Законом от 22.12.2008 г. № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»
Приём документов от граждан ведётся без предварительной записи в порядке очередности при предъявлении документа, удостоверяющего личность.
Верховный суд как последняя инстанция
Верховный суд РФ — это высшая инстанция по делам общей юрисдикции. Он находится на одной иерархической ступени с Высшим арбитражным судом. Разница между ними заключается в делах, которые данная структура правомочна пересматривать. Увы, решения не всегда бывают объективны. Судьям свойственны ошибки, нельзя исключать и предвзятость. Это и является поводом для обращения, равно как и новые обстоятельства, которые появились после оглашения приговора.
«Инстанцию можно назвать судом для суда. Сотрудники обращают внимание, прежде всего, на те ошибки и недочёты, которые были допущены коллегами при рассмотрении того или иного дела. При этом многочисленные тонкости и обстоятельства события вероятного преступления уходят в тень самого разбирательства и действий человека в мантии», — считает адвокат по уголовным делам Вячеслав Лоскутов.
Обращение в «Верховный» подаётся, если дело относится к общей юрисдикции. Работа инстанции кроется в оценке и контроле деятельности нижестоящих судов. Все поступающие жалобы можно классифицировать на апелляционные — для оспаривания решения, которое ещё не успело приобрести силу, кассационные — для пересмотра решений всех судов, кроме районных, и надзорные, которые затрагивают действия верховных судов республики, области, края, городов особого подчинения и автономных регионов страны.
«Поскольку Верховный суд перегружен работой, обращения должны быть краткими и ёмкими, изложенные сухим языком доказательств и аргументов. Эмоциям волю давать нельзя, даже несмотря на все пережитые трудности и обстоятельства рассмотрения. Для составления жалобы лучше воспользоваться услугами профессионального юриста, имеющего необходимый опыт», — советует адвокат по уголовным делам Вячеслав Лоскутов.
Процесс подачи жалобы в Верховный суд описан в процессуальных кодексах. В любом обращении нужно указать наименование структуры, которая её принимает; сведения о лице или структуре, которая направляет её; список сторон и участников дела, а также полную информацию по ним.
«Регламент подачи жалобы в Верховный суд по уголовному делу закреплён в УПК РФ. Обычно жалобу подаёт та сторона, которая считает, что решение несправедливо, принято с нарушением законодательства или не были приняты во внимание важные обстоятельства дела. Жалоба подаётся заказным письмом. Прежде всего определяется, принять её или отклонить. Если выносится решение отклонить жалобу, то есть возможность обратиться к председателю «Верховного» и его заместителю», — резюмирует адвокат по уголовным делам Вячеслав Лоскутов.
Дойти до Верховного Суда не всегда означает полную победу
Вот и почти закончилось дело, связанное с ДТП, которое я вел два с половиной года, об удивительных ситуациях, связанных с этим делом, я уже писал на «Праворубе». Почему считаю это дело лишь почти законченным, а не полностью завершенным, расскажу в конце публикации.
Мой доверитель был обвинен в том, что, управляя автомобилем, нарушив Правила дорожного движения причинил тяжкий вред здоровью гражданину, сбив того на пешеходном переходе, после чего покинул место ДТП, за что по приговору суда был приговорен к 5 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, лишен права управления автомобилем сроком на 2 года, и при этом был частично удовлетворен гражданский иск потерпевшего с возмещением судебных издержек на оплату работы его представителей.
Понимаю – для многих такой приговор звучит диковато – как правило, за аналогичные преступления обвиняемые отделываются условными сроками, но еще более дико то, что с момента предъявления обвинения моему доверителю он находился в СИЗО. Это дело я принял, когда предварительное следствие было завершено, и дело передано в Басманный районный суд г. Москвы, что, кстати, во многом объясняет все последовавшее за этим…
Начав со второй попытки изучение дела (со второй по причине того, что в канцелярии Басманного районного суда потеряли мой ордер), я получил массу весьма занимательной информации, не могущей не вызвать вопросы у любого адвоката, например: почему уголовное дело было возбуждено только спустя полгода после ДТП; почему между датой возбуждения уголовного дела и привлечением моего доверителя к ответственности прошло еще полгода, если, среди возможных причастных к этому ДТП, было только двое – мой доверитель, и его отец, сразу же пояснивший, что за рулем был именно он, при этом, не только давший признательные показания, но дважды обращавшийся с заявлениями в СУ СК по Таганскому району и в Таганскую межрайонную прокуратуру, где подробно описывал, как именно произошло ДТП по его вине, и почему эти заявления никто не проверял, и, наконец, каким образом можно было покинуть место ДТП не покидая его, если мой доверитель, буквально, через минуту после ДТП, оказался в плотном окружении сотрудников полиции из разных подразделений.
От своего доверителя я узнал еще более интересные подробности, приоткрывающие завесу над истинными причинами того, что ни следствие, ни, впоследствии суд, особо не утруждали себя поисками доказательств, а, по моему мнению, исходили из принципа: «я так вижу, поскольку так видят те, кому это положено». Учитывая же, что мой доверитель являлся действующим сотрудником полиции одного из УВД г.Москвы, думаю, что не нужно объяснять, кто они – «те, кому положено».
Суд, с первого же дня судебного заседания поразил меня тем, что вместо того, чтобы провести предварительное слушание в рамках, определенных ст. 229 УПК РФ, заслушал ходатайство обвинителя о продлении срока содержания под стражей в отношении моего доверителя, естественно, удовлетворив это ходатайство. Впрочем, я об этом упоминал в начале данной публикации.
В связи с тем, что у меня возникло много вопросов по судебно-медицинской экспертизе, проведенной в отношении потерпевшего, я принял решение о необходимости привлечения в качестве специалистов известных праворубовцам уважаемого Э.В. Туманова, чтобы понять – каким образом человек, на которого наехал двухтонный внедорожник, пролетел, согласно схеме, составленной на месте ДТП, 32 метра, и не только не погиб, но уже через три недели достаточно бодро себя чувствовал.
Письменное суждение специалистов, которое я получил, казалось бы, не только доказывало абсолютную несостоятельность заключения и эксперта, сделавшего заключение, но и в нем предлагалось провести комплексную ситуационную медико-автотехническую экспертизу. О том, что такие экспертизы бывают, похоже, суд первой инстанции и не слышал.
Но что такое для Басманного суда мнение Заведующего кафедрой судебной медицины лечебного факультета ФГАОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» Минздрава России доктора медицинских наук, профессора, врача судебно-медицинский эксперт Е.М. Кильдюшова и Доцента кафедры судебной медицины лечебного факультета ФГАОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» Минздрава России кандидата медицинских наук, доцента, врача судебно-медицинский эксперта Э.В. Туманова, доказавших что переломов костей черепа, перечисленных в заключении эксперта Аринкина просто не может быть, поскольку таких костей в черепе человека не существует, что повреждения, описанные экспертом Аринкиным больше характерны для небольшого взрыва внутри черепа, но никак не в результате падения на асфальт, и что «полет» потерпевшего на расстояние 32 м, по своим последствиям, равен падению с 10-го этажа, после чего выжить можно только теоретически.
Ну, и, конечно, квалификация действий моего доверителя. Напомню, что из нормативного толкования, приведенного в п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.06.2019 № 20; считается, что водитель оставил место ДТП, участником которого являлся, если он:
- оставил место ДТП до того, как сотрудники полиции оформили ДТП;
- оставил место ДТП до заполнения бланка извещения о ДТП (европротокола);
- не вернулся к месту ДТП после того, как доставил пострадавшего на своем автомобиле в лечебное учреждение, — в экстренном случае при невозможности отправить пострадавшего на попутном автомобиле.
Данный перечень является исчерпывающим, но, как оказалось не для Басманного районного суда, не для Мосгорсуда (что не удивительно), и не для Второго кассационного суда общей юрисдикции. Приведу некоторые судебные «импровизации» на эту тему. Так, в приговоре Басманного районного суда квалификация действий моего доверителя по п.«б» ч.2 ст. 264 УК РФ, основана на том, что
«… поскольку С., сообщив сотрудникам полиции ложные сведения о совершении ДТП иным лицом, не выполнив обязанности, предусмотренные п. 2.6 ПДД РФ, расценивается судом как оставление места ДТП подсудимым…. который тем самым лишил возможности сотрудников полиции выполнить требования применения мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, предусмотренные Главой 27 КоАП РФ и своевременно привлечь к ответственности надлежащее виновное в ДТП лицо».
Приведу еще одну «импровизацию» на тему оставления места ДТП, на этот раз, Второго кассационного суда общей юрисдикции, где, в качестве довода о правильности квалификации действий Сафронова, указанно: С., используя свое должностное положение сотрудника полиции и имеющиеся связи в УВД по ЦАО ГУ МВД России по г. Москве создал для себя условия, позволившие скрыть факт управления им автомобилем в момент дорожно-транспортного происшествия, тем самым оставил место егосовершения»,
что, во-первых, вступает в грубейшее противоречие с нормами, как материального, так и процессуального права, т.к., фактически, содержит обвинение моего доверителя в злоупотреблении им служебного положения, что выходит за рамки предъявленного ему обвинения, также, несообщение сотрудникам полиции об обстоятельствах ДТП не могут рассматриваться в качестве квалифицирующего признака вмененного осужденному деяния; во-вторых, утверждение о том, каким именно образом, по мнению судов, С., к слову, отработавший в органах полиции немногим большим полугода, якобы, «использовал свое служебное положение», не раскрывается вообще, что неудивительно, поскольку в материалах дела отсутствуют данные о том, что он вообще сообщал, что является действующим сотрудником полиции.
Не могу не отметить, что это же утверждение, пусть и с использованием иного порядка слов, однако, не меняя общего смысла, «перекочевало» из обвинительного заключения, в приговор суда первой инстанции, апелляционное определение, и, соответственно, кассационное постановление.
Учитывая приведенные выше позиции судов, я сделал вывод, о том, что С. вменяется в вину, и также трактуется, как покидание место ДТП то, что он не взял на себя вину за произошедшее ДТП, не дал обличающих себя показаний, т.е., моему подзащитному вменяется реализация им своих конституционных прав, предусмотренных ч.1 ст.51 Конституции РФ не свидетельствовать против самого себя, а также своих ближайших родственников.
Данное право является безусловным, что вытекает из закрепленного в ст. 15 Конституции РФ правил о прямом действии конституционных норм. Вот так, имея обыкновение доводить все всегда до конца, дело дошло до Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ.
Если дело принято к рассмотрению Верховным Судом, то основой для выработки линии поведения адвоката является Постановление о передаче жалобы на рассмотрение судебной коллегии по уголовным делам, поскольку в нем указано, какие именно нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона нарушены и мотивы, по которым их следует признать эти нарушения существенными.
В моем случае речь шла именно и только о нарушениях при квалификации деяния, вмененного моему доверителю, соответственно, свое выступление я основывал именно на них, естественно, «парой штрихов» упомянув и о прочих нарушениях.
В итоге приведу резолютивную часть кассационного постановления, естественно, убрав данные своего доверителя.
Приговор Басманного районного суда г. Москвы от 16 сентября 2021 года, апелляционное постановление Московского городского суда от 19 мая 2022 года и кассационное постановление Второго кассационного суда общей юрисдикции от 8 ноября 2022 года в отношении … изменить.
Переквалифицировать содеянное …. с п. «б» ч.2 ст. 264 УК РФ на ч.1 ст. 264 УК РФ, по которой назначить наказание в виде ограничения свободы на срок два года с установлением осужденному следующих ограничений: не изменять места жительства или пребывания, а также не выезжать за пределы территории г. Москвы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, и возложением обязанности являться в указанный специализированный государственный орган 2 раза в месяц для регистрации; от назначенного наказания освободить на основании п. «а» ч.1 ст. 78 УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 24, ч.8 ст. 302 УПК РФ.
Из-под стражи осужденного …. освободить.
С одной стороны, конечно, хорошо, что человек, которому мог находится в местах лишения свободы еще два года, освобожден от наказания, с другой, лично у меня, нет полного удовлетворения, поскольку конечной целью было доказать его полную непричастность к данному преступлению.
Не радует и тот факт, что два с лишним годом для моего доверителя выброшены из жизни, при том, что при изначально правильной квалификации вмененного ему деяния, срок давности привлечения к уголовной ответственности истек на стадии апелляционного рассмотрения дела.
Лишний раз упоминать Мосгорсуд всуе не стану – про него и без меня достаточно сказано… Весьма интересной представляется позиция Верховного Суда при оценке суждений специалистов, особенно для тех коллег, которые упорно продолжают представлять в суд «рецензии» за заключения экспертов.
Как видно из материалов уголовного дела, оснований для проведения комплексной медико-автотехнической экспертизы, на что указывает в жалобе адвокат, не имеется.
При этом в приговоре дана оценка заключению специалистов Т. и К| из которого следует ошибочность выводов проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, а также оценены показания специалиста Т.| данные им в судебном заседании, о том, что
представленные в суде экспертные заключения содержат множество противоречий, являются поверхностными исследованиями, результаты которых не дают возможность определить тяжесть причиненного вреда здоровью Г .
Согласно положениям УПК РФ специалист как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекается к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном указанным кодексом, в том числе его статьями 58, 164, 168 и 270, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Никаких иных полномочий специалиста, в том числе по оценке экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, действующий УПК РФ не предусматривает. Специалист лишь высказывает свое суждение по заданным ему вопросам как в устном виде (что отражается в протоколе судебного заседания), так и в виде заключения (которое приобщается к материалам дела). Заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу.
Из заключения специалистов Т и К следует, что поставленные адвокатом Николаевым перед ними вопросы были фактически направлены на оценку экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, что не предусмотрено положениями УПК РФ. При таких обстоятельствах суд первой инстанции, оценив данное заключение, направленное исключительно на ревизию проведенных по делу судебно-медицинских экспертиз, обоснованно отверг данное доказательство, поскольку оно не может подменять заключения экспертов.
И это при том, что я, при постановке вопросов, всячески дистанцировался, даже от малейшего намека на «рецензионность» суждений специалистов. Так что, имейте в виду, коллеги – эта позиция Верховного Суда РФ может доставить немало неприятностей по другим делам, где мы привлекаем специалистов.
Теперь, почему я не считаю это дело завершенным. Добиться правды, или «полуправды», продираясь сквозь следственно-судебные тернии, доказывая, что белое, это просто белое, а не черное, не зеленое, равно, как не имеющее иных цветов, и на этом успокоиться, не в моих правилах.
Как-то неправильно, что те, кто сотворил зло будут чувствовать себя также уверенно, и продолжать калечить судьбы другим. Думаю, что это дело можно будет считать завершенным, когда, используя правовые методы, можно будет, пусть не полностью воздать каждому по заслугам, но хотя бы заставить задуматься…