Никаких оправданий: почему российские суды стали реже оправдывать
Оправдательных приговоров в России стало еще меньше. Согласно статистике Верховного суда, в 2017 году невиновными были признаны 1,6 тысяч подсудимых, что на тысячу человек меньше, чем в 2016 году, и втрое меньше, чем в 2013 году. Общее количество рассмотренных судами уголовных дел и количество осужденных в последние годы снижается, но стремительно снижается и доля оправданий – в 2017 году она составила 0,2%. Для сравнения: в европейских странах эта доля составляет в среднем 5–7%.
На один оправдательный приговор в 2017 году пришлось 446 обвинительных, пишет РБК со ссылкой на статистику Судебного департамента Верховного суда о состоянии судимости, опубликованную в апреле. Прежде всего, увеличилось количество осужденных по экономическим статьям (отмывание денежных средств, уклонение от уплаты налогов, незаконная банковская деятельность, преднамеренное банкротство и т. п.). Возросло также количество приговоров за преступления против семьи и несовершеннолетних (например, неуплата алиментов или вовлечение ребенка в преступления), и за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства (возбуждение ненависти либо вражды, госизмена, шпионаж).
В то же время уменьшилось число осужденных за насильственные преступления (убийство, побои) и за дачу взятки и превышение должностных полномочий. Меньше в 2017 году осудили также за экологические преступления и преступления против собственности (кража, мошенничество, присвоение или растрата, грабеж, вымогательство).
По мнению соучредителя благотворительного фонда "Русь сидящая" Алексея Козлова, и без того небольшая доля оправдательных приговоров, о которой говорит статистика Верховного суда, в реальности может быть еще меньшей.
– Надо понимать, что в эти 0,2% входят, в том числе, оправдательные приговоры по решению суда присяжных. А в суде присяжных значительно более высокий процент оправдательных приговоров – где-то около 20–25%. Если из 0,2% убрать оправдательные приговоры, которые выносят независимые от судебной системы суда присяжные, то окажется, что сама судебная система в еще меньшей степени оправдательная. Мы открыли в этом апреле три региональные "юридические клиники" "Руси сидящей" – в Санкт-Петербурге, Ярославле и Новосибирске. Так вот статистика Новосибирского областного суда – 0,04% оправдательных приговоров, то есть значительно хуже, чем в целом по стране.
Причину такого низкого числа оправданий Алексей Козлов видит в том, что, по его мнению, судебная система в России не является независимой:
– К сожалению, институт суда полностью находится под контролем исполнительной власти. Это прежде всего касается процедуры назначения судей. Например, справка из ФСБ о наличии у судьи какой-то личной заинтересованности, не подкрепленная ничем, может быть основанием для прекращения его полномочий или их непродления. На мой взгляд, основная причина низкой доли оправданий – это именно наступление на независимость суда. Судьи фактически штампуют те обвинительные заключения, которые приходят от следственных органов. Надо, правда, понимать, что с каждым годом также растет процент рассмотрения уголовных дел в особом порядке, когда обвиняемый еще до начала судебного заседания признает свою вину. Это на сегодняшний момент порядка 80 процентов рассматриваемых в судах уголовных дел.
– Тот факт, что оправдательных приговоров стало меньше, говорит о том, что судебная система становится более карательной?
– Вы знаете, да. Дело в том, что оправдательный приговор – это нонсенс, и таких смелых судей, которые готовы потом отстаивать свою позицию, все меньше и меньше. Надо просто понимать, что каждый оправдательный приговор вызывает проблемы для судьи, потому что он затрагивает огромную корпорацию следователей, прокуроров, которые вели дело, которые его утверждали. Становится гораздо больше судей-конформистов, которым проще плыть вместе с общим потоком. Я думаю, что это, скорее, самоцензура, не думаю, что это какая-то установка Верховного суда. Просто если вы вынесете обвинительный вердикт, вам ничего плохого не сделают, а вот если вы оправдаете, то у вас могут быть серьезные проблемы, вам надо будет долго оправдываться, – полагает Алексей Козлов.
На связь между судами и силовыми структурами указал в интервью Радио Свобода и адвокат Вадим Клювгант:
– Несмотря на повторяющиеся, как заклинания, требования со всех сторон, в том числе от президента страны, разорвать обвинительную связку между судами и силовиками, этого не происходит. Более того, те, кто на практике занимаются уголовными судопроизводством, прекрасно знают, что эта связь только усиливается в последнее время. Почему такая низкая доля оправдательных приговоров? Потому что так выстроена вся система: и показатели, по которым оценивается работа следствия и судов, и процедура отбора в судьи, которая в очень большой степени находится под контролем силовых структур и при этом является совершенно непрозрачной, и вся совокупность факторов, которые влияют на состояние правосудия. А дальше этому придумываются объяснения: мол, оправдательных приговоров так мало, потому что так хорошо все расследуется, а на самом деле качество следствия – это отдельная беда. Можно сравнить с судами, где участвуют присяжные-заседатели, хотя их доля ничтожно мала – по-моему, около 300 дел в год, притом что рассматривают около миллиона уголовных дел в год. Тем не менее в делах, где участвуют присяжные заседатели, доля оправдательных решений никогда не бывает ниже 10%, а бывает и 15, и еще больше. Присяжные-заседатели не обременены теми обстоятельствами, по которым оценивают работу судей, они более независимы, на них есть меньше возможностей влиять, и как результат – совсем другой расклад. Что касается ежегодной динамики, то нельзя сказать, что разница между количеством оправдательных приговоров в 2016 и в 2017 годах революционна. Но, с другой стороны, если посмотреть на абсолютные величины, то мы видим, что количество оправданных в наших судах неуклонно стремится к нулю, и это само по себе, конечно, весьма и весьма печально, – говорит Вадим Клювгант.
Согласно статистике Верховного суда, 21,9% уголовных дел, дошедших до суда в 2017 году, были прекращены, то есть по сути обвинительного приговора не было. Правда, большинство из них были закрыты по так называемым нереабилитирующим основаниям, среди которых истечение срока давности, смерть подсудимого и амнистия. 1,4% дел были прекращены по реабилитирующим основаниям, например, из-за отсутствия события преступления. По мнению Вадима Клювганта, эти цифры не отменяют того факта, что при рассмотрении дел в судах преобладает "обвинительный уклон" и, судя по его адвокатскому опыту, защите очень сложно добиться оправдательного приговора:
– Не просто сложно, а близко к невозможному. И самое главное заключается в том, что оправдательные приговоры – это результат такой работы, когда защите приходится полностью, до основания разрушать всю конструкцию обвинения. То есть это опять перевернутый мир. Потому что, по закону, в соответствии с принципом презумпции невиновности, доказывать вину должна сторона обвинения, а фактически получается, что сторона защиты доказывает невиновность, которая вообще не подлежит доказыванию, если опираться на закон. И вот тогда, когда стороне защиты удается доказать невиновность, вопреки тому, что должно быть наоборот, тогда в этих редких случаях, и то не всегда, ведь еще должна быть особая удача, особое везение, если угодно, тогда есть шанс на оправдательный приговор, – говорит Клювгант.
Согласно статистике Верховного суда, за 2017 год на 18,9% увеличилось количество осужденных по экономическим преступлениям. Алексей Козлов связывает это с возможным усилением давления правоохранительных органов на бизнес:
– Дело в том, что "кормовая база" правоохранительных органов резко снижается в связи с экономическим кризисом, который нас всех по-прежнему преследует, и количество денег в стране, количество предпринимателей в стране, с которых можно эти деньги получать, сокращается.
Люди уезжают, продают бизнесы. И понятно, что это приводит к необходимости пополнять свой карман за счет силовых, не побоюсь этого слова, наездов на бизнес. Ведь сотрудникам правоохранительных органов, как мы знаем, запрещен выезд во многие страны, им надо ездить отдыхать в Сочи, где цены значительно выше, чем в Турции. Поэтому, я думаю, если говорить об экономических преступлениях, рост таких дел абсолютно понятен. В условиях кризиса любой невозврат кредита банку, а это достаточно частая вещь, и это можно подвести под заранее спланированную акцию и пытаться таким образом отжимать бизнес, вымогать деньги и так далее. Так же неплатежи между компаниями можно представить как заранее спланированное преступление. Особенно в условиях кризиса те моменты, которые можно было бы разбирать в арбитражных судах, подменяются уголовным преследованием именно для того, чтобы получить экономическую выгоду от предпринимателей, которые попали под воздействие правоохранителей.
По словам Козлова, современная российская статистика по числу осужденных и оправдательных приговоров отличается в худшую сторону не только от европейской, но даже от статистики мрачных лет советской истории:
– В Европе нормальным считается 5–7% оправдательных приговоров. Опять же все варьируется от стран, но как мы видим, расхождение у нас кратное. У нас приблизительно такое же, но не в таком масштабе, конечно, расхождение и по количеству осужденных на 100 тысяч населения. В России эта цифра составляет порядка 400 человек, а в Европе в среднем порядка 80–90 человек, то есть расхождение в пять раз, – говорит Козлов. – Я бы еще хотел провести параллели со сталинскими временами. Есть статистические данные, согласно которым с 1937 по 1952 год суды СССР выносили в среднем 15% оправдательных приговоров. В сталинское время! (О правомерности сопоставления судебно-правовой системы сталинского СССР и современной России среди историков и правоведов ведутся споры. – РС). Но тогда и статистика, надо сказать, была другая. И более того: мы с вами помним, что тогда многих людей и расстреливали-то на основании одной бумажки.
Бастрыкин объяснил, почему суды стали реже оправдывать россиян
Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин в интервью ТАСС рассказал об уменьшении числа вынесенных судами оправдательных приговоров по расследованным СКР делам.
«Количество оправданных судами за отсутствием события или состава преступления сократилось в три раза (с 1885 до 513). Эти данные как раз свидетельствуют о повышении качества следствия», — сказал Бастрыкин.
Он отметил, что число уголовных дел, которые возвращены на доработку судами, в сравнении с 2006 годом, когда был образован СКР, уменьшилось более чем в четыре раза (с 5047 дел до 1143).
За 10 лет следователи Следственного комитета направили в суды более 1 млн уголовных дел. Из них 99 805 — о преступлениях коррупционной направленности, 98 799 — о деяниях, совершенных в отношении несовершеннолетних, 9791 — о налоговых преступлениях, 3541 — о преступлениях экстремистской направленности и 1335 дел о терроризме. Потерпевшим возмещен ущерб на общую сумму около 500 млрд руб., в том числе более 95 млрд руб. по налоговым преступлениям, рассказал глава ведомства.
Почему оправдательных приговоров в судах России меньше, чем при Сталине
«КП»: — Как сказал недавно Чубайс, Россия никуда не движется потому, что давит на педали обеими ногами. Только одна педаль — это газ. Нацпроекты, куда вваливают триллионы, и они должны бы дать скачок в экономике. Но вторая-то нога на тормозе — это наши силовики и суды, которые не дают бизнесу развиваться. Может, пора снять ногу с тормоза?
Бовт: — Допустим, у вас небольшая частная компания, и возник спор с другим бизнесменом. И тот на вас написал заяву. Вас либо отправляют в СИЗО, либо берут подписку о невыезде. Проводят одну экспертизу. И вроде у силовиков ничего не сходится, дело надо закрывать. Но оно тянется. А бизнес в это время рушится или его вообще отнимают. Вот представьте себя на месте такого несчастного человека. И в итоге вам говорят: у вас есть шанс пойти в суд к условному судье Криворучко. Тому самому, который выносил приговор актеру Павлу Устинову. И вы скажете честно: чего-то я стремаюсь. Вот из этого и складывается инвестиционный климат в стране. Суды выносят решение, не рассматривая никаких доказательств, не слушая защиту. Поэтому инвесторы и не несут деньги в нашу экономику — нет стабильности правовой. Случись что — все закроют, отнимут. Кому захочется так рисковать?
«КП»: — Если судятся два бизнесмена — один мешает другому, судья на чью сторону встанет?
Бовт: — Суды прислушиваются к силовикам. Если районный суд вынесет более одного оправдательного приговора в год, то им могут заинтересоваться, заподозрить в коррупции. Не должно быть много оправдательных приговоров. Один вынес — и хорошо, и достаточно.
«КП»: — Пока это будет продолжаться, прорыва в экономике не ждать? А это бьет по уровню жизни в стране. И вот уже растет недовольство.
Бовт: — Люди простые не связывают это с тем, что у нас судебная система такая. Главная реформа, с которой надо было начать претворение в жизнь нацпроектов, это судебная. Иначе ничего не двинется вперед. Сколько денег ни жги.
Отчаяние доходит до того, что уже бизнес-омбудсмен Борис Титов предлагает сгоряча радикальные методы. Типа «черного списка судей», которые выносят неправосудные приговоры. Это пустая идея.
«НАДСМОТРЩИКИ НЕ НУЖНЫ»
«КП»: — Тогда как может произойти эта реформа?
Бовт: — Выборность судей. Сейчас их назначает исполнительная власть. Председателей судов надо ликвидировать. Не надо, чтобы над судьями были надсмотрщики. Судья должен быть независимым.
«КП»: — А как бы это работало? Вот я захочу стать судьей…
Бовт: — Нет, тут нужно квотирование. У нас основная масса людей попадает в судьи из кого? Из прокуроров и тех, кто стоит всегда на стороне обвинения. Или это секретари судей. А из адвокатов в судьи идет мало народу. Надо сделать обязательным условием, чтобы в судьи шли адвокаты, а не обвинители. Причем пост судьи занимали пожизненно. С условием, что если ты совершил уголовное преступление, то тебе грозит тюрьма.
«КП»: — А как же неприкосновенность судейская?
Бовт: — Неприкосновенность не должна распространяться на уголовные преступления. В том числе на вынесение заведомо неправосудных приговоров. Дело Устинова будет пересмотрено. Тут брак в работе судьи. Но что ему за это будет? А ничего не будет.
«КП»: — Что можно сделать еще?
Бовт: — Расширять суды присяжных. Сейчас их все время ограничивают и ограничивают. В судах присяжных процент оправдательных приговоров приближается чуть ли не к 20. А в обычных судах меньше полпроцента! Понимаете разницу?
«В СИЗО РАСКОЛЮТ ВСЕХ»
«КП»: — И чаще всего суд отправляет человека в СИЗО. Якобы он может оказывать давление на следствие. А что с человеком происходит в изоляторе?
Бовт: — Стараются посадить в СИЗО, чтобы прессовать. Там человек уже все признает, переводит на кого надо активы. А потом уже можно до суда и не доводить. Этим занимаются следователи.
Антон, Тамбов (звонок слушателя): — Правда ли, что у нас в стране можно посадить любого предпринимателя?
Бовт: — Да, если будет заказчик. Заказа нет — чего его сажать? Бизнесмены призывают знакомых силовиков. Хотят с их помощью отобрать бизнес у конкурентов. И тогда можно прикопаться к любому контракту, к кредиту. Приходит следователь и говорит, что вот этот контракт, который ты заключил, — мошенничество. Что он заключен по заведомо завышенной цене. Потом заказывается экспертиза у филькиной конторы, которая радостно подписывает: «Цена завышена».
«КП»: — Правда ли, что во времена Сталина оправдательных приговоров было больше, чем сейчас?
Бовт: — Да. Тогда это было в среднем 10%. Но это в судах. Тогда ведь еще и во внесудебном порядке расстреливали людей. И отправляли в ГУЛАГ тоже во внесудебном порядке.
«КП»: — Но в судах, получается, тогда оправдывали людей в 30 раз чаще?
Бовт: — Если судить по статистике, получается так.
«ЛОВИТЕ БАНДИТОВ, А НЕ ПИШИТЕ БУМАЖКИ»
Анатолий, Удмуртия (звонок слушателя): — Я был начальником следственного отдела в МВД Удмуртии. Три раза сдавал экзамены на федерального судью. Но все три раза на это место проходили секретарши из Верховного суда. Это все фикция. Сейчас работаю юристом на вольных хлебах. Стать судьей уже не хочу. Там клановость и семейственность. А в полиции была работа бумажная — перекладываешь с одного стола на другой.
«КП»: — Сколько всего у нас в стране силовиков?
Бовт: — Ну пара миллионов наберется, даже больше. У нас количество полицейских самое высокое в мире: на 100 тысяч населения — 509 человек. В Америке в два раза меньше. Может, нам тоже сделать число силовиков меньшим, но более эффективным? За счет предоставления большого соцпакета. Им должны давать не только льготные кредиты и социальную страховку, семья должна иметь пожизненное достойное обеспечение в случае его нетрудоспособности или, не дай бог, гибели.
Этот соцпакет должен быть поставлен в зависимость от его законопослушности на службе. Если происходит какое-то правонарушение, например, он подбросил наркотики, семья должна знать, что она потеряет весь соцпакет. Поэтому перед уходом на службу ему жена будет говорить: милый, веди себя хорошо, иначе нам нечего станет жрать и негде будет жить. Но и зарплата должна быть достойной. Выше, чем сейчас.
«КП»: — Есть еще какие-то рецепты?
Бовт: — Первое: отменить палочную систему. Отчитываться не количеством заведенных дел. Они почему в бумагах тонут? Дела заводят там, где можно и не заводить.
Второе: вывести статистику преступлений из МВД. Она должна быть независимой, чтобы силовики этой статистикой не манипулировали. Это должен быть контролирующий орган, который фиксирует нарушения.
Третье: судить об эффективности работы полиции по росту или падению преступности.
Четвертое: декриминализировать экономические преступления, ими вообще должна заниматься не полиция, а налоговая служба и арбитраж. Только после их вердикта, если имеются основания, дела можно переводить в уголовные.
Полицейским не нужно становиться такими агентами 007. Достаточно перестать страдать фигней с бумагами и накруткой статистики, а расследовать реальные преступления.
Читайте также
Возрастная категория сайта 18 +
Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.
ШЕФ-РЕДАКТОР САЙТА — КАНСКИЙ ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ.
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
АО "ИД "Комсомольская правда". ИНН: 7714037217 ОГРН: 1027739295781 127015, Москва, Новодмитровская д. 2Б, Тел. +7 (495) 777-02-82.
Об оправдательных приговорах. Стоит ли занести в “Красную книгу” этот вид судебного решения?
Не так давно я позволил себе порассуждать о том, работает ли в системе отечественного правосудия принцип состязательности сторон, декларируемый уголовно-процессуальным законом.
В своем опусе я упомянул, как об одной из причин, по которой этот принцип сильно хромает, нелюбовь судей к вынесению оправдательных приговоров.
И вот сегодня хочу высказать свое мнение о том, почему оправдательный приговор — столь редкое явление, настолько редкое, что ПАСО (палата адвокатов Самарской области) учредила награду адвокатам, в практике которых случалась такая невидаль.
Снова оговорюсь о том, что не претендую на обладание истиной в последней инстанции, все о чем буду здесь писать есть лишь мое собственное мнение (которое никому не навязываю), основанное на личном профессиональном опыте и опыте моих многочисленных коллег прокуроров, судей и адвокатов.
На вопрос: “Почему у нас так мало оправдательных приговоров?" существует официальный ответ, данный заместителем председателя Верховного суда Владимиром Давыдовым. Он пояснил, что оправдательных приговоров в России меньше 1% из-за того, что 90% уголовных дел рассматриваются судами при признании подсудимыми своей вины.
Я наверное соглашусь с тем, что такая причина имеет место быть, однако, она на мой взгляд не единственная.
Первая и наверное основная причина — это наследие совдепа. Многие поколения наших соотечественников привыкли к суть карательной роли советских судов. Все понимали, что попав на скамью подсудимых, выйти из здания суда без судимости вряд-ли получится (хотя справедливости ради стоит отметить, что в СССР оправдательных приговоров было больше, чем в современной России)).
Остальные причины, которые влияют на сей факт, имеют своих корни в первой.
Так, абсолютное большинство судей, рассматривающих уголовные дела в горрайсудах Самарской области, — бывшие работники, прокуратуры, либо следственно-оперативных органов, то есть читаем “обвинители”, то есть те люди, которые перед тем как занять судейское кресло на протяжении ряда лет осуществляли уголовное преследование, и у которых принцип Глеба Жеглова записан на подкорке головного мозга.
К слову сказать, адвокатов в судьи не берут. Все знают, что существует негласный запрет со стороны руководства областного суда (а кто-то считает, что эта директива идет из Москвы) на принятие на должности судей даже бывших адвокатов!
Кроме того, многие из ныне действующих судей (в том числе руководители областного суда, а это важно) работали в правоохранительных органах советского, либо постсоветского образца.
Следующая причина есть логическое продолжение ранее изложенных — исторически сложившееся восприятие представителей стороны обвинения как «своих”. В большинстве городов и районов судьи, прокуроры и правоохранители входят в одну тусовку (адвокаты к ней как правило не принадлежат). У этих людей часто складываются приятельские или даже дружеские отношения. Ведь, как говорят, „бывших не бывает”.
Потому судьи, зная, что “оправдос” есть большой косяк для следствия и для прокурора, утвердившего обвинительное заключение, за который если не выгонят со службы, то уж точно повесят дисциплинарное взыскание и снимут все доплаты к окладу, стараются не подводить своих коллег и “вытягивают” плохие уголовные дела.
И наконец, последняя причина — якобы существующий прямой запрет руководства областного суда на вынесение оправдательных приговоров.
Я не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что такой запрет реально существует, кто-то из знакомых судей подтверждал его существование, кто-то опровергал, однако, если прямого запрета на оправдательные и нет, то уж во всяком случае факты полного оправдания подсудимых точно не приветствуются.
Все знакомые судьи подтвердили, что если тебя угораздило вынести “оправдос”, то готовься к пристальному вниманию облсуда, куче всяческих совещаний, на которых тебе однозначно вынесут мозг, а еще и могут обвинить в коррупции.
Возвращаясь к вопросу, поставленному мной в заголовке, прихожу к выводу, что при нынешних обстоятельствах оправдательный приговор, как вид судебного решения стоит занести в „Красную книгу” ибо допущение о том, что оправдательные скоро начнут плодиться и размножаться наших горрайсудах, вызывает у меня серьезные сомнения.