Убытки и задолженность в чем разница

Убытки и задолженность в чем разница

Общие положения об ответственности и о возмещении убытков

1. Должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (пункт 1 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ). Если иное не предусмотрено законом или договором, убытки подлежат возмещению в полном размере: в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом (статья 15, пункт 2 статьи 393 ГК РФ).

Если иное не установлено законом, использование кредитором иных способов защиты нарушенных прав, предусмотренных законом или договором, не лишает его права требовать от должника возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (пункт 1 статьи 393 ГК РФ).

2. Согласно статьям 15, 393 ГК РФ в состав убытков входят реальный ущерб и упущенная выгода.

Под реальным ущербом понимаются расходы, которые кредитор произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права, а также утрата или повреждение его имущества.

Упущенной выгодой являются не полученные кредитором доходы, которые он получил бы с учетом разумных расходов на их получение при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, может требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

3. При определении размера упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления (пункт 4 статьи 393 ГК РФ).

В то же время в обоснование размера упущенной выгоды кредитор вправе представлять не только доказательства принятия мер и приготовлений для ее получения, но и любые другие доказательства возможности ее извлечения.

Например, если заказчик предъявил иск к подрядчику о возмещении убытков, причиненных ненадлежащим исполнением договора подряда по ремонту здания магазина, ссылаясь на то, что в результате выполнения работ с недостатками он не смог осуществлять свою обычную деятельность по розничной продаже товаров, то расчет упущенной выгоды может производиться на основе данных о прибыли истца за аналогичный период времени до нарушения ответчиком обязательства и/или после того, как это нарушение было прекращено.

Должник не лишен права представить доказательства того, что упущенная выгода не была бы получена кредитором.

4. Согласно пункту 5 статьи 393 ГК РФ суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков, включая упущенную выгоду, определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

5. По смыслу статей 15 и 393 ГК РФ, кредитор представляет доказательства, подтверждающие наличие у него убытков, а также обосновывающие с разумной степенью достоверности их размер и причинную связь между неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником и названными убытками. Должник вправе предъявить возражения относительно размера причиненных кредитору убытков, и представить доказательства, что кредитор мог уменьшить такие убытки, но не принял для этого разумных мер (статья 404 ГК РФ).

При установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается.

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков.

Вина должника в нарушении обязательства предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства доказывается должником (пункт 2 статьи 401 ГК РФ).

Если должник несет ответственность за нарушение обязательства или за причинение вреда независимо от вины, то на него возлагается бремя доказывания обстоятельств, являющихся основанием для освобождения от такой ответственности, например, обстоятельств непреодолимой силы (пункт 3 статьи 401 ГК РФ).

6. По общему правилу стороны обязательства вправе по своему усмотрению ограничить ответственность должника (пункт 4 статьи 421 ГК РФ).

Заключение такого соглашения не допускается и оно является ничтожным, если нарушает законодательный запрет (пункт 2 статьи 400 ГК РФ) или противоречит существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства (например, ничтожными являются условия договора охраны или договора перевозки об ограничении ответственности профессионального исполнителя охранных услуг или перевозчика только случаями умышленного неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства).

7. Если в пределах, установленных пунктом 4 статьи 401 ГК РФ, в заранее заключенном соглашении указаны обстоятельства, устраняющие или ограничивающие ответственность должника за неумышленное нарушение обязательства, то на него возлагается бремя доказывания их наступления.

Заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности не освобождает от ответственности за умышленное нарушение обязательства (пункт 4 статьи 401 ГК РФ). Отсутствие умысла доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункты 1 и 2 статьи 401 ГК РФ). Например, в обоснование отсутствия умысла должником, ответственность которого устранена или ограничена соглашением сторон, могут быть представлены доказательства того, что им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства.

8. В силу пункта 3 статьи 401 ГК РФ для признания обстоятельства непреодолимой силой необходимо, чтобы оно носило чрезвычайный и непредотвратимый при данных условиях характер.

Требование чрезвычайности подразумевает исключительность рассматриваемого обстоятельства, наступление которого не является обычным в конкретных условиях.

Если иное не предусмотрено законом, обстоятельство признается непредотвратимым, если любой участник гражданского оборота, осуществляющий аналогичную с должником деятельность, не мог бы избежать наступления этого обстоятельства или его последствий.

Не могут быть признаны непреодолимой силой обстоятельства, наступление которых зависело от воли или действий стороны обязательства, например, отсутствие у должника необходимых денежных средств, нарушение обязательств его контрагентами, неправомерные действия его представителей.

9. Наступление обстоятельств непреодолимой силы само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали.

Кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес в исполнении. При этом должник не отвечает перед кредитором за убытки, причиненные просрочкой исполнения обязательств вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы (пункт 3 статьи 401, пункт 2 статьи 405 ГК РФ).

10. Должник обязан принять все разумные меры для уменьшения ущерба, причиненного кредитору обстоятельством непреодолимой силы, в том числе уведомить кредитора о возникновении такого обстоятельства, а в случае неисполнения этой обязанности — возместить кредитору причиненные этим убытки (пункт 3 статьи 307, пункт 1 статьи 393 ГК РФ).

Ущерб и убытки

Множество споров вызывают такие понятия, как «ущерб» и «убытки». Физические лица считают их синонимами, а юридические лица путают что следует взыскивать.

В случае когда необходима профессиональная помощь или консультация, обращайтесь к специалисту.

Отличие ущерба и убытков в ГК

Ст. 15 ГК РФ гласит, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для его восстановления, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Исходя из определения, можно сделать вывод, что убытки делятся на: реальный ущерб и упущенную выгоду. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Из этого следует, что ГК РФ допускает решение вопроса двумя способами: законом или договором.

В Гражданском кодексе РФ также конкретизируется размер упущенной выгоды применительно к случаям, когда лицо, нарушившее право, получило вследствие такого нарушения доходы. Возмещению подлежит упущенная выгода в размере не меньшем, чем полученный доход.

Следует также добавить, что возмещение убытков – это способ защиты гражданских прав, который применим независимо от закона или договора, так как возмещение убытков является общим правилом для всех обязательств. Возмещение убытков носит имущественный характер всегда.

В состав реального ущерба включаются расходы, которые лицо реально произвело к моменту предъявления иска о возмещении убытков, либо которые еще будут им произведены для восстановления нарушенного права в будущем.

К реальному ущербу отнесены и убытки, вызванные утратой или повреждением имущества. Таким образом, лицо, чье право было нарушено, может требовать от нарушителя возмещения не только фактически понесенных расходов, но и расходов, которые оно должно будет произвести для восстановления нарушенного права.

На практике взыскание реального ущерба не представляет сложностей, что нельзя сказать о взыскании неполученного дохода, т.е. упущенной выгоды.

Упущенная выгода представляет собой доходы, которые лицо смогло бы получить при нормальных условиях гражданского оборота, если бы его права не были нарушены. Под нормальными условиями понимаются именно те условия, которые протекают без воздействия непредвиденных обстоятельств или обстоятельств непреодолимой силы.

Потерпевшее лицо должно доказать размер доходов, которые оно не получило из-за нарушения права, а также причинную связь между неисполнением и неполученными доходами. Практика показывает, что именно доказательства причинной связи играют ключевую роль при определении размера упущенной выгоды.

Как рассчитать размер ущерба и убытков?

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 “О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации” указано, что размер неполученного дохода (упущенной выгоды) должен определяться с учетом разумных затрат, которые кредитор должен был понести, если бы обязательство было исполнено.

В частности, по требованию о возмещении убытков в виде неполученного дохода, причиненных недопоставкой сырья или комплектующих изделий, размер такого дохода должен определяться исходя из цены реализации готовых товаров, предусмотренной договорами с покупателями, за вычетом стоимости недопоставленного сырья или комплектующих изделий, транспортно-заготовительских расходов и других затрат, связанных с производством готовых товаров.

Для привлечения лица к ответственности в виде возмещения убытков необходимо наличие следующих составляющих:

• убытков,
• противоправного виновного поведения должника,
• причинной связи между таким поведением и наступившими убытками.

Доказывание наличия убытков возлагается на кредитора. Непредставление доказательств, подтверждающих наличие убытков, является основанием для отказа в удовлетворении требования о возмещении убытков.

Гражданский кодекс РФ конкретизирует, что при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, – в день предъявления иска.

Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения. При определении упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления.Статья 394 ГК РФ регламентирует, если за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена неустойка, то убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой.

В случаях, когда за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства установлена ограниченная ответственность убытки, подлежащие возмещению в части, не покрытой неустойкой, либо сверх ее, либо вместо нее, могут быть взысканы до пределов, установленных таким ограничением.

Следует также указать статью 395 ГК РФ, которая разъясняет порядок предъявления требований за пользование чужими денежными средствами. Если убытки, причиненные кредитору неправомерным пользованием его денежными средствами, превышают сумму процентов, причитающуюся ему за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица, он вправе требовать от должника возмещения убытков в части, превышающей эту сумму.

Проценты за пользование чужими средствами взимаются по день уплаты суммы этих средств кредитору, если законом, иными правовыми актами или договором не установлен для начисления процентов более короткий срок. Убытки складываются из реального ущерба, расходов по восстановлению нарушенных прав и упущенной выгоды.

Объясняя в общих чертах, убытки – это суммарная стоимость восстановительных работ, затраты, которые необходимо произвести для того, чтобы получить первоначальный результат. При определении убытков принимаются во внимание цены, которые действовали на момент причинения лицу убытков. В случае судебного спора – в день предъявления иска.

Ущерб выражается в уменьшении имущества потерпевшего лица, вследствие нарушения материального права. Ущерб определяется, исходя из последствий нарушения договорных обязательств.

Рассмотрим несколько принципов, из которых складывается расчет убытков:

• при исчислении общего размера убытков, в расчет принимается совокупность всех элементов, таких как реальный ущерб, неполученные доходы и т.д., которые определяются по отдельным критериям;
• при нарушении условий договора, размер убытков стороны вправе установить самостоятельно в договоре, так как законом допускается диспозитивность исчисления данной нормы;
• ущерб может складываться с учетом морального вреда, который был нанесен потерпевшему, в связи с причинением последнему страданий или ущемлений. В случае, когда потерпевшая сторона выдвигает требования по возмещению морального ущерба, следует иметь в виду, что взыскать сумму морального ущерба будет возможно только в судебном порядке;
• ущерб могут составлять штрафы, которые связаны с неисполнением сторонами договорных обязательств, которые вызвали увеличение расходов, не предусмотренных договором.

Чтобы требовать от виновной стороны возмещения убытков, следует доказать сам факт нарушения. Как правило, это происходит посредством документального представления доказательств, свидетельствующих о произведенных затратах, направленных на восстановление имущества либо нарушенного права.

Следует иметь в виду, что если спор рассматривается в суде, в случае отсутствия таких доказательств сумма возмещения ущерба будет минимальной и значительно меньше реальной стоимости восстановительных работ.

Что касается морального вреда, действующее гражданское законодательство не устанавливает фиксированного размера компенсации за его причинение, но закон указывает на ряд обстоятельств, на основании которых можно определить его размер. Статья 151 ГК РФ утверждает, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины его причинителя в случаях, когда вина является основанием для возмещения.

При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Упущенную выгоду также следует относить к убыткам. Упущенная выгода применима, часто, по отношению к юридическим лицам и характеризуется как неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях.

Что касается физических лиц, размер упущенной выгоды можно рассчитать исходя из договора, например, аренды какого-либо движимого или недвижимого имущества. Лицо, нанесшее своим действием (или бездействием) ущерб, должно нести за это ответственность в виде возмещения этого ущерба в материальном эквиваленте.

Для того, чтобы требовать компенсацию, необходимо произвести оценку ущерба. Таким образом, упущенная выгода – все доходы, которые получила бы пострадавшая сторона при отсутствии ущерба. Применительно к договору аренды недвижимого имущества, можно констатировать, что упущенной выгодой будет являться доход от сдачи помещения в аренду.

Таким образом, убытки – это наиболее расширенное понятие, чем ущерб в отдельном взятом случае. Они складываются из реального ущерба, упущенной выгоды, а также расходов по восстановлению нарушенных прав.

Судебная практика

Предлагаем ознакомиться с Постановлением ФАС Северо-Кавказского округа, которое может показать позицию судов при рассмотрении требований заявителей по взысканию убытков.

Предметом конкретного спора явилось повреждение транспортного средства в результате дорожно-транспортного происшествия, которое повлекло к невозможности его использования в основной деятельности предприятия и штрафам.

Как указывалось выше, штрафы можно трактовать как убытки, которое лицо обязано оплатить в связи с нарушением своих договорных обязательств, но применимы ли данные штрафы к конкретной ситуации – это вопрос, требующий вмешательства суда. Поскольку истец обязан доказывать причинно-следственную связь между действиями, повлекшими причинение убытков, в своем Постановлении ФАС счел недоказанными те обстоятельства, на которые указывал заявитель.

Так как предприятие не представило доказательств отсутствия иной возможности осуществления своей деятельности, в том числе отсутствия иных транспортных средств, а также принятия мер к более быстрому восстановлению поврежденного транспортного средства с целью сокращения будущих расходов по аренде другого автомобиля, суд отказал в удовлетворении заявленных требований.

1) Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13 сентября 2012 г. N Ф08-5251/12 по делу N А32-33777/2011

«Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа, рассмотрев кассационную жалобу общества с ограниченной ответственность “Алданское строительное предприятие” на решение Арбитражного суда Краснодарского края от 17.04.2012 (судья Дуб С.Н.) и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.06.2012 по делу N А32-33777/2011, установил следующее. ООО “Алданское строительное предприятие” (далее – предприятие) обратилось в арбитражный суд с иском к ООО “Югспец-монтаж” (далее – общество) о взыскании 150 тыс. рублей убытков.

Решением от 17.04.2012, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 28.06.2012, в иске отказано. Суды исходили из того, что предприятие не доказало наличие причинно-следственной связи между ДТП и заключением договора аренды транспортного средства, а также факт отсутствия иной возможности осуществления своей деятельности, принятия мер к более быстрому восстановлению поврежденного транспортного средства.

В кассационной жалобе предприятие просит отменить принятые по делу судебные акты. По мнению заявителя жалобы, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Повреждение транспортного средства в результате дорожно-транспортного происшествия повлекло невозможность его использования в основной деятельности предприятия, и, как следствие, необходимость аренды иного сходного по техническим характеристикам автомобиля.

Суд не оценил представленные предприятием в обоснование своих доводов доказательства, а именно: договоры подряда и субподряда, предусматривающие штрафные санкции за нарушение сроков выполнения работ.

Заключение договора аренды транспортного средства является для предприятия самым быстрым и доступным способом привлечения необходимой техники в сложившейся ситуации, арендные платежи представляют собой расходы, понесенные предприятием для восстановления своего нарушенного права. Вина и противоправность действий общества подтверждены материалами дела. Материальный ущерб возмещен предприятию спустя длительный период времени.

Изучив материалы дела и проверив доводы жалобы, Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что в удовлетворении жалобы надлежит отказать.

Из материалов дела видно, что 09.02.2011 водитель Серба Г.А., управляя принадлежащим обществу транспортным средством HOWO (государственный регистрационный знак В279УВ93), допустил столкновение с принадлежащим предприятию автомобилем УАЗ 390995. Вина Серба Г.А. подтверждается имеющимися в деле документами.

В результате дорожно-транспортного происшествия в автомобиле УАЗ 390995 повреждены кузов и топливный бак, требующие замены. Стоимость восстановительного ремонта в соответствии с заключением ООО “Бюро Независимых Экспертиз “ЮСТ” от 16.02.2011 N 02/08 составляет 204 тыс. рублей.

СОАО “ВСК” в счет возмещения причиненного предприятию ущерба перечислило ему страховое возмещение в сумме 118 613 рублей 38 копеек (платежное поручение от 28.04.2011 N 148).

Общество платежным поручением от 25.07.2011 N 5152 возместило предприятию разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба в размере 91 200 рублей 62 копеек.

Предприятие, ссылаясь на затруднительность производственной деятельности ввиду длительного нахождения спорного автомобиля (УАЗ 390995) на ремонте и необходимости в связи с этим заключения договора аренды иного транспортного средства, обратилось в арбитражный суд с иском о возмещении убытков. Период простоя автомобиля и использование иного транспортного средства определен предприятием с февраля по июль 2011 года (уточненные требования).

В обоснование своих требований предприятие предоставило суду договор аренды автомобиля УАЗ 32551-0010-41 от 10.02.2011 с предпринимателем Сафроновым А.П., акт от 01.08.2011 N 00000008, подтверждающий использования предприятием автомобиля с февраля по июль 2011 года, путевые листы предприятия и главный отчет системы спутниковой навигации “ГЛОНАСС” за названный период, платежное поручение от 13.12.2011 N 696 об оплате арендных платежей в размере 150 тыс. рублей.

Согласно пункту 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещения убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для его восстановления, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Лицо, заявляющее иск о взыскании убытков, должно доказать: наличие вреда; его размер; противоправность поведения и вину причинителя вреда; причинную связь между допущенным нарушением и возникшими убытками. Доказыванию подлежит каждый элемент убытков.

Оценив в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в материалы дела доказательства, суды пришли к выводу о недоказанности причинно-следственной связи между дорожно-транспортным происшествием и арендой автомобиля.

Предприятие не представило доказательств отсутствия иной возможности осуществления своей деятельности, в том числе отсутствия иных транспортных средств, а также принятия мер к более быстрому восстановлению поврежденного транспортного средства с целью сокращения будущих расходов по аренде другого автомобиля.

Апелляционный суд также учел различие технических характеристик поврежденного и арендованного транспорта, а также отсутствие доказательств необходимости заключения договора аренды транспортного средства на длительный срок (до 01.01.2012, т. е. 10 месяцев).

Предприятие в порядке статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не представило суду доказательств, свидетельствующих о том, что стоимость аренды автомашин УАЗ 390995 и УАЗ 32551-0010-41 совпадает и аренда последнего транспортного средства не влияет на сумму убытков.

В материалах дела также отсутствуют допустимые доказательства, позволяющие суду установить действительный размер спорных убытков предприятия и взыскать его с ответчика. Доводы заявителя жалобы фактически сводятся к оценке доказательств, которые были предметом исследования и оценки судов первой и апелляционной инстанций, что не входит в полномочия кассационной инстанции.

При указанных обстоятельствах основания для отмены или изменения решения и постановления апелляционной инстанции отсутствуют.

Руководствуясь статьями 284, 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа постановил:

решение Арбитражного суда Краснодарского края от 17.04.2012 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.06.2012 по делу N А32-33777/2011 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.».

Ниже представлено интересное Постановление Президиума ВАС, которое свидетельствует о том, как судом была дана квалификация понятию «непреодолимая сила» и как данная квалификация повлияла на взыскание ущерба в связи с полным уничтожением имущества, переданным на хранение.

В общих чертах, можно сделать вывод о том, что, несмотря на договорные отношения между хранителем и поклажедателем, в случае не сохранности переданного на хранение товара в связи с пожаром, ответственность будет нести хранитель, поскольку единственным основанием освобождения его от ответственности за утрату переданного на хранение имущества могут являться обстоятельства непреодолимой силы, воздействие которых происходит извне и не зависит от субъективных факторов.

Так как хранитель акцентировал внимание суда именно на субъективных обстоятельствах, а не наоборот, это повлекло к обязательству с его стороны выплатить ущерб, который был нанесен истцу вследствие уничтожения товара.

2) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 июня 2012 г. N 3352/12:

«Президиум ВАС РФ рассмотрел заявление открытого акционерного общества “КИТ Финанс Инвестиционный банк” о пересмотре в порядке надзора решения АСМ от 01.07.2011 по делу N А40-25926/2011-13-230, постановления Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.09.2011 и постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 30.11.2011 по тому же делу. Президиум установил следующее.

ОАО “КИТ Финанс Инвестиционный банк” (Банк) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к ООО “Формула переезда” (Общество) о взыскании 1 232 434 рублей 51 копейки убытков, причиненных утратой имущества, переданного на хранение по договору на оказание услуг по ответственному хранению от 30.08.2010 N 300810х.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 01.07.2011 в иске отказано. Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.09.2011 решение суда первой инстанции оставлено без изменения. Отказывая в удовлетворении иска, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу, что надлежащее исполнение обществом обязательств по договору хранения оказалось невозможным вследствие обстоятельств непреодолимой силы.

Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 30.11.2011 названные судебные акты оставил без изменения.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре указанных судебных актов в порядке надзора банк просит их отменить, ссылаясь на неправильное толкование и применение арбитражными судами норм материального права, и принять новый судебный акт об удовлетворении его требования.

Заявитель обращает внимание на то, что при рассмотрении другого дела со схожими фактическими обстоятельствами тот же апелляционный суд пришел к выводу, что пожар, произошедший в пристроенном к складу помещении, не является форс-мажорным обстоятельством.

В отзыве на заявление общество просит оставить обжалуемые судебные акты без изменения как соответствующие действующему законодательству. Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, отзыве на него и выступлении присутствующего в заседании представителя участвующего в деле лица, Президиум считает, что заявление подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как установлено судами первой и апелляционной инстанций, между банком и обществом заключен договор хранения товаров в складских помещениях, расположенных на территории по адресу: Москва, Чермянский пр., д. 4а (Складской комплекс), во исполнение которого общество приняло от банка на хранение товар по актам приема-передачи от 30.08.2010, от 27.09.2010 на общую сумму 1 232 434 рубля 51 копейка.

В результате пожара, произошедшего 28.12.2010 вследствие короткого замыкания в отдельно стоящем на территории складского комплекса металлическом ангаре, переданное на хранение имущество было полностью уничтожено. Факты передачи имущества общей стоимостью 1 232 434 рубля 51 копейка на хранение и его полного уничтожения сторонами не оспаривались.

В обоснование вывода о наличии обстоятельств непреодолимой силы суды первой и апелляционной инстанций привели следующие доводы. Из материалов следственных органов и письма Управления по СВАО ГУ МЧС России по г. Москве усматривается, что пожар возник внутри металлического ангара, арендуемого обществом с ограниченной ответственностью “Изомаркет” у закрытого акционерного общества “Моспромстрой”.

Пожару была присвоена четвертая степень, на его ликвидацию потребовалось более 13 часов, но несмотря на предпринятые меры: привлечение нескольких отрядов ПСО и Центроспаса, двух вертолетов – прекратить дальнейшее распространение огня от места возгорания к складу, где общество хранило имущество банка, оказалось невозможным.

С учетом этих обстоятельств и исходя из пункта 12.6 договора хранения, суды, сославшись на то, что невозможность прекращения распространения пожара является ничем иным, как обстоятельством непреодолимой силы, применили п.1 ст.901 и п.3 ст.401 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс).

Однако судами не учтено следующее. Согласно пункту 1 статьи 901 Гражданского кодекса хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, по основаниям, предусмотренным статьей 401 названного Кодекса.

Профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы, либо из-за свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал или не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя.

В соответствии с пунктом 3 статьи 401 Гражданского кодекса, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

Таким образом, по общему правилу иное регулирование оснований ответственности возможно в силу закона или договора, при этом законом (абзац второй пункта 1 статьи 901 Гражданского кодекса) введено специальное правовое регулирование оснований ответственности профессионального хранителя, которое не может быть изменено договором хранения.

В пункте 11.4 договора основания ответственности хранителя аналогичны установленным абзацем вторым п.1 ст.901 Гражданского кодекса, а пункт 12.6 договора хранения предусматривает освобождение сторон от ответственности за неисполнение обязательств, если оно явилось следствием обстоятельств форс-мажора, в п.12.1 под форс-мажором понимаются наводнения, природные бедствия, военные действия, бунты, гражданские войны, политические волнения и иные события, которые стороны не могли ни предвидеть, ни предотвратить, на которые не могут воздействовать.

Таким образом, в силу закона и договора хранения единственным основанием освобождения общества от ответственности за утрату переданного на хранение имущества могут являться обстоятельства непреодолимой силы, воздействие которых происходит извне и не зависит от субъективных факторов. Юридическая квалификация обстоятельства как непреодолимой силы возможна только при одновременном наличии совокупности ее существенных характеристик: чрезвычайности и непредотвратимости.

Под чрезвычайностью понимается исключительность, выход за пределы “нормального”, обыденного, необычайность для тех или иных жизненных условий, что не относится к жизненному риску и не может быть учтено ни при каких обстоятельствах.

Чрезвычайный характер непреодолимой силы не допускает квалификации в качестве таковой любого жизненного факта, ее отличие от случая в том, что она имеет в основе объективную, а не субъективную непредотвратимость.

Между тем выводы судов основаны на невозможности прекращения распространения огня исходя из количества задействованных в тушении пожара сил. При названных обстоятельствах оспариваемые судебные акты нарушают единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, поэтому согласно пункту 1 части 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене.

Требование истца подлежит удовлетворению. Вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов по делам со схожими фактическими обстоятельствами, принятые на основании нормы права в истолковании, расходящемся с содержащимся в настоящем постановлении толкованием, могут быть пересмотрены на основании пункта 5 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, если для этого нет других препятствий.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст.303, пунктом 3 части 1 статьи 305, статьей 306 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил:

– решение Арбитражного суда города Москвы от 01.07.2011 по делу N А40-25926/2011-13-230, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.09.2011 и постановление ФАС Московского округа от 30.11.2011 по тому же делу отменить.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью “Формула переезда” в пользу открытого акционерного общества “КИТ Финанс Инвестиционный банк” 1 232 434 рубля 51 копейку убытков.

Соотношение гражданско-правовых категорий денежного долга и убытков

Институт гражданско-правовой ответственности на протяжении своего существования вызывает наибольшее количество дискуссий. В цивилистике сформировалось несколько позиций относительно правовой природы гражданско-правовой ответственности.

По мнению автора, наиболее предпочтительной является изложенная в юридической литературе позиция, определяющая гражданско- правовую ответственность как санкцию за правонарушение, вызывающую для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав, либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей [1] .

Возмещение убытков позволяет наиболее полно реализовать все функции ответственности, в том числе компенсационную, стимулирующую, предупредительную.

Традиционно выделяются общие условия наступления гражданско-правовой ответственности. Совокупность перечисленных условий, по общему правилу необходимых для возложения гражданско- правовой ответственности на конкретное лицо, называется составом гражданского правонарушения. Отсутствие хотя бы одного из указанных условий ответственности, как правило, исключает ее применение. Лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать: факт противоправного поведения нарушителя; наличие причинной связи между допущенным нарушением и возникшими убытками; факт и размер требуемых убытков; факт вины (в установленных законом случаях).

Возмещение убытков должником должно поставить кредитора в такое положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено должником надлежащим образом. Данный подход в доктрине принято называть защитой положительного договорного интереса. Реализация этой задачи, безусловно, требует возмещения кредитору как реального ущерба, причиненного нарушением обязательства, так и упущенной выгоды (ст. 15 ГК РФ).

Во всех правовых системах подлежащий возмещению ущерб включает в себя, как правило, в качестве составных частей, во-первых, положительный ущерб, т.е. те реальные затраты и потери, которые понес кредитор из-за несоблюдения его контрагентом своих обязательств, а во-вторых, упущенную выгоду (неполученную прибыль), т.е. те доходы, которые кредитор мог бы получить при надлежащем исполнении договора другой стороной (ст. 1149 ФГК; § 252 ГГУ; п. 2 ст. 2-708 ЕТК США). Доктрина континентального права определяет договорную и деликтную ответственность отдельно.

Мы считаем обязательство по возмещению убытков особым видом денежного обязательства, содержанием которого является гражданско-правовая ответственность. Неисполнение данного денежного обязательства позволяет применять к нему положения об уплате процентов, предусмотренные ст. 395 ГК РФ.

В пользу данного обстоятельства говорит то, что здесь при формировании данного обязательства присутствует ключевой признак для денежного обязательства — обязанность уплатить деньги. В то же время указанный признак не является исчерпывающим основанием для изменения сущности данного денежного обязательства как гражданско-правовой ответственности.

Квалификация убытков в качестве денежного обязательства влечет за собой ряд важных правовых последствий: к требованию об убытках применимы общие нормы обязательственного права, установленные ГК. Требование убытков может быть в зависимости от защищаемого им права как долевым, так и солидарным (ст. 322), передаваться в порядке цессии и делегации (ст. 382, 391), сопровождаться способами обеспечения (залогом, поручительством, гарантией), а также подчинено общим правилам об исковой давности (ст. 195-208 ГК). Наконец, возможно прекращение обязательства возмещать убытки в силу ряда предусмотренных ГК общих оснований прекращения обязательств: отступного (ст. 409), зачета (ст. 410), совпадения должника и кредитора (ст. 413), новации (ст. 414), прощения долга (ст. 415). Поскольку требование об убытках обычно является денежным, к нему применимы также общие правила ГК о денежных обязательствах, в частности о валюте денежного обязательства (ст. 317) и ответственности за неисполнение денежного обязательства при просрочке, когда должны уплачиваться проценты (ст. 395).

Таким образом, в обязательстве по возмещению убытков первичную роль играет прежде всего возложение на правонарушителя дополнительной обязанности, а денежная форма оплаты такой обязанности играет вторичную производную роль и целиком зависит от самой ответственности. Денежный характер возмещения не изменяет содержание убытков как меры гражданско-правовой ответственности. Именно ответственность все же оказывает влияние на правила, обусловленные спецификой такой оплаты.

Автор считает, что лучше всего представлять себе возмещение убытков в договорных обязательствах как вторичное обязательство, порожденное первичным в связи с его нарушением, имеющие в своей сущности типичные, характерные черты именно гражданско-правовой ответственности. Возникновение такого вторичного обязательства (в порядке изменения содержания первоначального обязательства или в порядке прекращения первоначального обязательства с заменой его новым, направленным на уплату денег) может быть результатом соглашения сторон, но может вытекать и из закона [2] .

Ошибочной мы считаем позицию, согласно которой обязательство по возмещению убытков, с момента определения на основании соглашения сторон или судебным решением — становится новым денежным долгом. Отождествление долга с ответственностью должника недопустимо. Закон четко разграничивает исполнение обязанности и ответственность за неисполнение как самостоятельные, хотя и связанные между собой категории. Смешение на практике гражданско-правовых категорий денежного долга и убытков ничего кроме путаницы не создает. Нарушается понятийный аппарат гражданско-правовой науки, поскольку различные явления, такие как долг и ответственность, должны и именоваться по-разному.

Убытки и денежный долг различаются по существу. Особенности такой меры гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков, заключаются в том, что ее применение предполагает дополнительное обременение неисправной стороны, т.е. такое обременение, которое влечет для нее имущественные потери, которых она избежала бы при надлежащем исполнении обязательства. Наоборот, сумма денежного долга есть эквивалент того, что должник получит или получил взамен, поэтому она выступает для него благом: в результате ее уплаты должник стремится увеличить свое благосостояние, исходя из того, что, отдавая определенную сумму, он получает экономическую выгоду. В свою очередь кредитор получает эту сумму, исполняя свою обязанность передать вещь, выполнить работы, оказать услуги и др. Денежная сумма при денежном долге — это средство платежа за некую ценность.

Отличие убытков от основного денежного долга, проводимое по основаниям их возникновения: основной денежный долг возникает на основании договора, каких-либо иных правомерных действий, существуя в рамках регулятивных обязательств. В регулятивные правоотношения стороны вступают по доброй воле с целью удовлетворения своих потребностей, обоюдно принимая на себя права и возлагая обязанности. Такие отношения выгодны обеим сторонам и обороту в целом — они поощряются правом. Убытки появляются в результате неправомерных действий (бездействия) одного лица, нарушающих права другого. Такие действия правом запрещаются, их причинение влечет возникновение охранительного правоотношения. Убытки, возникшие при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорного обязательства, имеют производный характер от основного обязательства и никак не могут возникнуть в отсутствие последнего. Уплата основного денежного долга представляет собой исполнение основного обязательства, возмещение убытков представляет собой меру ответственности, и его может вообще не возникнуть, если в результате нарушения обязательства кредитор не понес имущественных потерь.

Отличие убытков от денежного долга производится по особенностям доказывания. Обязательство по возмещению убытков подлежит специальным правилам доказывания как гражданско-правовая мера ответственности. Денежный долг подлежит установлению в упрощенном порядке. Для взыскания денежного долга ни при каких обстоятельствах не требуется установления противоправности поведения должника, его виновности, причинной связи. В то же время для взыскания убытков необходимо наличие всех оснований и условий, требующихся для возложения имущественной ответственности, в том числе вины должника, если согласно ГК он несет ответственность при наличии вины.

В современном гражданском обороте первостепенное значение приобретает правовая регламентация способов защиты гражданских прав. Определение понятия способов защиты субъективных прав в законодательстве не сформулировано.

Под способами защиты субъективных гражданских прав в юридической литературе понимаются закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя [3] .

Общий перечень наиболее распространенных способов защиты дается в ст. 12 ГК РФ.

В соответствии с классификацией, предложенной В.П. Грибановым [4] , взыскание денежного долга относится к группе способов защиты гражданских прав, которые непосредственно направлены на охрану имущественной сферы управомоченного лица. В то время как возмещение убытков относится к группе способов защиты гражданских прав, которые имеют своим конкретным назначением не только охрану имущественной сферы потерпевшей стороны, но и соответствующее материальное воздействие на правонарушителя.

Требование по возмещению убытков часто не разграничивают с требованием погашения задолженности, так как не происходит замена предмета требований: и в том и в другом случае это деньги. Между тем требования о взыскании задолженности и убытков имеют разные основания. Взыскание суммы денежного долга и требование о возмещении убытков являются различными способами защиты гражданских прав. Требование о взыскании денежного долга как мера защиты гражданских прав всегда основывается на нормах, регламентирующих порядок надлежащего исполнения обязательства, правила о привлечении к гражданско-правовой ответственности к подобным требованиям не применимы. Правовым основанием требования исполнения основного денежного долга, в том числе его взыскания в судебном порядке, является ст. 309 ГК РФ в совокупности с правилами, установленными ст. 317 ГК РФ применительно к денежным обязательствам.

Автору представляется очевидным тот факт, что граница между долгом и ответственностью проступает вполне отчетливо, что можно проследить в законодательстве, а самое главное, в практике развитых стран. Англо-американская правовая система выделяет самостоятельное средство правовой защиты — иск об уплате долга (a claim in debt; debt action), отличный от иска о взыскании убытков. Иск об уплате долга — это средство судебной защиты таких обязательств об уплате определенной денежной суммы, которые по общему праву подлежат исполнению в натуре. Суды общего права в таких случаях принуждают должника совершить то, к чему он обязался, а именно уплатить обусловленную сумму денег.

В юридической литературе справедливо отмечается, что право стороны, например, поставившей товар, оказавшей услуги, выполнившей работы, предоставившей займ, уплатившей страховую премию (при наступлении страхового случая), требовать уплаты денег является бесспорным и не может быть поставлено под сомнение [5] .

Это в свою очередь предполагает различный предмет доказывания. Возмещение убытков как ответственность наступает, только если кредитор докажет нарушение своего права, наличие и размер убытков и причинную связь между нарушением и возникшими убытками. Кроме того, при рассмотрении дела о возмещении убытков, учитывая обстоятельства субъективного свойства, касающиеся самого кредитора, суд может уменьшить размер ответственности должника или применить принцип смешанной вины (п. 1 ст. 404, п. 2, 3 ст. 1083 ГК РФ). Напротив, для того чтобы принудить к исполнению основной обязанности, достаточно доказать лишь факт неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником его обязательства и исполнения кредитором собственной обязанности.

Таким образом, можно сделать вывод, что в практике российского гражданского оборота основным способом защиты нарушенных гражданских прав на денежные средства в случае неисполнения денежного обязательства является требование о взыскании суммы денежного долга. Необходимо дополнить ст. 12 ГК РФ таким способом защиты гражданских прав, как взыскание денежного долга.

Определенные особенности правового регулирования денежного долга и убытков раскрываются в банкротных правоотношениях.

Недостатком ранее действовавшей редакции Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 27.09.2002 г. № 127-ФЗ (далее — Закон о банкротстве) являлось невключение в состав денежных требований, учитываемых при возбуждении дела о банкротстве, требования о возмещении реального вреда. Между тем возможность участия кредиторов с требованием о возмещении реальных убытков является единственной возможностью защиты указанной категории кредиторов своих субъективных прав, что было отмечено нами ранее [6] .

Принятый Федеральный закон от 30.12.2008 г. № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)»» изменил сложившуюся ситуацию, решив эту проблему. В действующей редакции Закон о банкротстве уравнял кредиторов о взыскании реального ущерба и кредиторов о взыскании денежного долга. Это вытекает из текста абз. 4 п. 2 ст. 4 Закона о банкротстве: если ранее этот абзац предусматривал, что при определении признаков банкротства не подлежало учету любое денежное обязательство по возмещению убытков, то в действующей редакции Закона речь идет только о денежном обязательстве по возмещению упущенной выгоды. Изменение позиции подтверждает и абз. 2 п. 3 ст. 12 Закона о банкротстве, который устанавливает, что для целей определения числа голосов на собрании кредиторов не учитываются убытки в виде упущенной выгоды (в ранее действующей редакции упоминались убытки, подлежащие возмещению за неисполнение обязательства). Автор считает, что кредиторы по взысканию упущенной выгоды такими правами не должны пользоваться еще и потому, чтобы избежать возможности возникновения злоупотреблений.

В настоящее время возникла проблема установления правового положения кредиторов, требования которых состоят не в уплате денежной суммы, но в выполнении работы, оказании услуги, передаче имущества в натуре.

По законодательству Германии все имущественные требования к должнику подлежат пересчету в денежный эквивалент в суммах, оцениваемых на момент возбуждения производства по делу о несостоятельности (§ 45 Положения о несостоятельности [7] ). В законодательстве Германии (§ 45 Положения о несостоятельности) предусмотрено, что требования, не выраженные в денежных единицах или денежное выражение которых является неопределенным, предъявляются в суммах, поддающихся оценке на момент возбуждения производства по делу о несостоятельности.

До настоящего времени российское гражданское законодательство и специальные положения п. 5 ст. 4 Закона о банкротстве 2002 г. не позволяли кредитору по обязательству, не являющемуся денежным, участвовать в деле о банкротстве и добиваться удовлетворения требований в рамках процедур банкротства. При этом российское законодательство не устанавливало механизма перевода имущественных требований к должнику в денежные с момента признания должника банкротом, что являлось упущением законодателя.

Авторская позиция в данном вопросе заключается в том, что поскольку деньги в гражданском обороте являются всеобщим эквивалентом, постольку трансформация любого имущественного требования в денежное является допустилюй, а в некоторых случаях даже необходимой, как показывает опыт немецкого законодателя, так как не позволяет иным способом защитить нарушенные субъективные права кредиторов неплатежеспособного или несостоятельного должника, не исполнившего или ненадлежащим образом исполнившего свои обязательства.

Федеральный закон от 12.07.2011 г. № 210-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и статьи 17 и 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в части установления особенностей банкротства застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства» изменил ситуацию в данной области. Закон предусмотрел ведение реестра требований кредиторов и реестра требований о передаче жилых помещений. В законодательство о несостоятельности внесены изменения для кредиторов, чьи требования изначально не являлись денежными, установившие особенности банкротства застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства. Закон о банкротстве в данной области допускает возможность преобразования имущественных требований в денежные за исключением убытков ввиду упущенной выгоды. Кредиторы с трансформированными денежными требованиями получили возможность участвовать в процедурах несостоятельности (банкротства) в качестве конкурсных кредиторов.

Следует отметить, что в законодательстве необходимо закрепить четкий порядок рассмотрения преобразовательных требований неденежных кредиторов в рамках производства по установлению размера требований (ст. ст. 71, 100 Закона о банкротстве). Необходимо распространить механизм о преобразовании неденежных обязательств в денежные, предусмотренный в специальных нормах Закона о банкротстве применительно к кредиторам застройщиков, привлекавших денежные средства участников строительства, на все случаи банкротства должника. Следует обратить внимание на совершенствование правовой защиты кредиторов по неденежным обязательствам, исключение из законодательства противоречий, позволяющих ставить таких кредиторов в неравное положение по отношению к другим конкурсным кредиторам.

Неденежные требования, преобразованные в денежные, должны подчиняться правовому режиму, установленному законодательством о банкротстве для денежного долга и убытков, в зависимости от того, чем являются преобразованные требования — денежным долгом или убытками. В основу данной дифференциации должен быть положен фактор дополнительного обременения.

Характерные признаки денежного долга и убытков, позволяющие отличить их друг от друга, проявляются при расторжении договора.

По общему правилу, стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора (п. 4 ст. 453 ГК РФ). Однако применительно к ситуациям, когда встречное удовлетворение стороной, получившей исполнение, не было предоставлено (например, предварительно оплаченная услуга не оказана) либо она предоставила другой стороне неэквивалентное исполнение, буквальное толкование правила п. 4 ст. 453 ГК РФ входит в противоречие с общими принципами гражданского права эквивалентности и справедливости. Отмеченные положения нашли отражение в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 г. (п. 9.2 раздела V «Законодательство об обязательствах (общие положения)») [8] .

Законодательство зарубежных стран предусматривает два варианта решения вопроса о правовой природе требования о возврате предоставленного после расторжения договора: либо требование носит характер особого способа защиты прав кредитора в рамках договорного права, урегулированного специальными нормами о возврате по расторгнутому договору, либо оно является разновидностью требования о возврате неосновательного обогащения. Поэтому целесообразным представляется установить в российском гражданском законодательстве в отношении реституции при нарушении условий договоров специальное правовое регулирование, которое в полной мере учло бы специфику данных правоотношений (такая попытка была сделана в Германском гражданском уложении (ГГУ), где в ст. 346 определен специальный порядок реституции по расторгнутым сделкам). Действующее правовое регулирование нормами о неосновательном обогащении не может, как отмечено в литературе, применяться к реституции по расторгнутой сделке напрямую, без множества оговорок [9] .

Вместе с тем общая норма п. 4 ст. 453 ГК РФ является диспозитивной и может быть отменена или изменена законом или соглашением сторон. По этой причине судебная практика обеспечивает возможность для стороны при расторжении договора истребовать ранее исполненное, если другая сторона неосновательно обогатилась.

Нормы ГК РФ (п. 2 ст. 475, п. 3 ст. 495, п. 3 ст. 498, п. 5 ст. 565 и др.) и некоторых законов (например, ст. 9 Федерального закона от 30.12.2004 г. № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации») предусматривают право стороны требовать возврата исполненного ею по договору до момента его изменения или расторжения.

При неосновательном обогащении практическую сложность представляет возмещение денежного эквивалента неденежного долга (поставленные товары, выполненные работы, оказанные услуги). Трансформация неденежного обязательства в денежное обусловлена ст. 1105 ГК РФ в случае невозможности возвратить исполненное в натуре и по соглашению сторон.

С момента, когда кредитор отказался от принятия товара, выполненных работ, оказанных услуг и потребовал возвратить предварительный платеж, у должника возникает денежное обязательство по возврату полученного, которое не является гражданско-правовой ответственностью вообще и возмещением убытков в частности.

Приведем существенные признаки отличия убытков от возврата исполненного в виде денежного долга при расторжении договора.

Во-первых, возврат исполненного при изменении и расторжении договора носит эквивалентный характер, что существенно отличает его от различных видов ответственности, в частности убытков, главным критерием которых является «внеэквивалентный характер претерпеваемых лишений» лицом, к которому применяются меры ответственности.

Во-вторых, если признать за возвратом уплаченного характер убытков, такой возврат мог бы осуществляться в определенных случаях лишь при наличии вины получателя средств. Конструкция убытков крайне невыгодна кредитору. Она ставит право на взыскание этой суммы в зависимость от условий и оснований привлечения к гражданско-правовой ответственности (ст. 401 ГК РФ), а также создает опасность применения иных правил, направленных на ограничение ответственности (например, ст. 404 ГК РФ), в то время как очевидна несправедливость применения данных ограничений к требованию, носящему реституционный характер. Между тем получатель средств, не предоставивший встречного предоставления по возмездному договору, ни при каких обстоятельствах не может быть освобожден от их возврата, на что обоснованно указано в литературе.

В-третьих, по своей правовой природе возврат предоставленного есть самостоятельный способ защиты прав в виде восстановления нарушенного положения сторон. Это мера защиты, а не мера ответственности, в отличие от убытков, поскольку она не содержит в себе дополнительных обременений.

В-четвертых, требование о взыскании убытков должно дополнять требование о возврате предоставленного в виде денежного долга. Например, покупатель наряду с правом требования возврата предоплаты имеет право требовать возмещения убытков, возникших у него в связи с неисполнением обязательства продавцом (например, в размере процентов, уплаченных банку по кредитному договору).

Таким образом, в российском гражданском праве целесообразно закрепить специальное правовое регулирование реституции при расторжении договора, предусмотрев «реституционные элементы» применительно к расторжению договора, закрепив детальную регламентацию денежного долга и убытков.

Заслуживает внимания правовое регулирование вопросов денежного долга и убытков при недействительности сделок.

Общим последствием недействительности сделки является двусторонняя реституция (п. 2 ст. 167 ГК РФ), под которой понимается возвращение сторонами недействительной сделки друг другу полученного ими по такой сделке имущества или же компенсация стоимости полученного при невозможности его возврата в натуре. В некоторых случаях (п. 1 ст. 171, п. 1 ст. 172, п. 1 ст. 175, п. 1 ст. 176, п. 3 ст. 177, п. 2

ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК РФ) законодателем оговаривается дополнительное последствие недействительности сделки в виде возмещения реального ущерба, понесенного одной из сторон.

Автор считает, что двустороннюю реституцию следует отнести не к мерам ответственности, а к более широкому понятию мер защиты гражданских прав, поскольку имущественная сфера лица, передающего имущество другому лицу, не терпит дополнительных обременений. Об ответственности участников недействительной сделки можно говорить только при применении иных последствий признания сделки недействительной: односторонней реституции и взыскания убытков.

Отдельные ученые считали ответственность в виде возмещения убытков при недействительности сделки договорной (О. С. Иоффе) [10] , либо деликтной (Н.В. Рабинович) [11] , либо просто ответственностью за совершение неправомерного действия, которая наступает при упречности поведения ответственного лица и причинении этим действием ущерба (Ф.С. Хейфец) [12] . Автор считает, что более правильной является третья позиция — закрепляющая широкое понимание данной правовой категории, поскольку ответственность в виде возмещения убытков при недействительности сделки нельзя сводить к договорной или к деликтной.

Недостатки реституции денежного долга как способа защиты права покупателя заключаются в том, что реституционное требование позволяет приобретателю требовать от отчуждателя возврата уплаченной цены, но не возмещения убытков при недействительности сделки. Последние могут быть значительными: если приобретатель планировал использовать купленную вещь (например, здание) в процессе производства, закупил дорогостоящее оборудование, которое сложно продать без дополнительных потерь, и т.д.

Автор предлагает с доктринальной точки зрения выводить убытки по недействительным сделкам как отдельный способ защиты прав, имеющий отличительные черты по своей правовой природе от реституции денежного долга по недействительной сделке. В ГК РФ отсутствуют общие нормы об убытках при недействительности сделок, что является серьезным недостатком и отмечалось в литературе советского периода [13] .

Сложно отыскать какой-то смысл в ограничении размера убытков при недействительности сделки реальным ущербом, и, исходя из общих принципов гражданского права, необходимо изменить гражданское законодательство с тем, чтобы было возможно взыскивать с виновной стороны также и упущенную выгоду, что соответствует принципу возмещения убытков в полном объеме.

Данное предложение было воспринято в отдельных нормах, посвященных недействительности сделок в проекте ГК РФ (п. 4 ст. 178 ГК РФ, п. 4 ст. 179 ГК РФ) [14] .

Денежный долг и убытки при недействительности сделки имеют ряд характерных признаков, отличающих их друг от друга.

Во-первых, возмещение убытков в форме реального ущерба осуществляется в специальных случаях, прямо предусмотренных в законе (п. 1 ст. 171, п. 1 ст. 172, п. 1 ст. 175, п. 1 ст. 176, п. 3 ст. 177, п. 2 ст. 178, п. 2 ст. 179 ГК РФ). В то же время взыскание денежного долга осуществляется на основании общей, генеральной нормы, предусмотренной ст. 167 ГК РФ.

Во-вторых, возмещение реального ущерба является мерой гражданско-правовой ответственности и заключается в возложении дополнительного обременения на сторону недействительной сделки. Возврат исполненного при недействительности сделки носит эквивалентный характер.

В-третьих, проанализировав нормы отечественного гражданского права о недействительных сделках, мы увидим, что риск несения убытков лежит на виновной стороне, в то время как при взыскании денежного долга вина не учитывается. Так, при признании недействительной сделки, заключенной с гражданином, признанным недееспособным, дееспособная сторона, кроме возврата полученного по сделке, должна возместить своему контрагенту также понесенный им реальный ущерб, если она знала или должна была знать о его недееспособности (п. 1 ст. 171 ГК). Аналогичные дополнительные имущественные последствия в виде возмещения реального ущерба предусмотрены и в случаях признания недействительными сделок, совершенных малолетними в возрасте до 14 лет; несовершеннолетними в возрасте от 14

до 18 лет; гражданином, ограниченным в дееспособности; гражданином, не способным понимать значения своих действий (ст. 172, 175— 177 ГК РФ). В сделках, совершенных под влиянием заблуждения, риск возмещения контрагенту убытков в форме реального ущерба лежит на заблуждавшейся стороне. Однако если заблуждавшаяся сторона докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны, такой риск перекладывается на последнюю (абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ).

В-четвертых, требование о взыскании убытков должно дополнять требование о возврате предоставленного в виде денежного долга.

Таким образом, действующее законодательство и доктрина нуждаются в детальном анализе и закреплении категории денежного долга и убытков при недействительности сделок. Денежный долг и убытки при недействительности сделок имеют ряд отличительных характерных черт и не подлежат смешению на практике. Автор считает, что при внесении изменений в гражданское законодательство необходимо поставить вопрос о дополнении п. 2 ст. 167 ГК РФ частью второй следующего содержания: «Кроме того, виновная сторона обязана возместить другой стороне убытки».

Заслуживает внимания также анализ применения гражданско- правовых категорий денежного долга и убытков при неосновательном обогащении.

По смыслу п. 1 ст. 1105 ГК РФ размер возмещения определяется действительной стоимостью имущества на момент его приобретения в случае немедленного (после осведомленности о факте неосновательного обогащения) возмещения стоимости неосновательно приобретенного имущества. Если же приобретатель немедленно после того, как узнает о неосновательности своего обогащения, не возместит его стоимость потерпевшему, он берет на себя риск последующего изменения стоимости имущества, так как будет обязан возместить потерпевшему убытки, которые он понесет в связи с изменением цены имущества. Причем в законодательстве говорится о «последующих изменениях стоимости». Диссертант считает, что речь идет о любых происшедших после момента приобретения имущества изменениях, в том числе вызванных инфляцией.

Убытки, о которых речь идет в п. 1 ст. 1105, как, впрочем, и ответственность, предусмотренная п. 2 ст. 1104 ГК РФ, непосредственно неосновательным обогащением по смыслу п. 1 ст. 1102 («неосновательно приобретенное или сбереженное имущество») не выступают. На наш взгляд, стоит согласиться с тем, что это своего рода ответственность за то, что приобретатель не возвратил полученное немедленно после того, как узнал о неосновательности своего обогащения. Но регулируется эта ответственность специальными нормами главы 60 ГК РФ «Обязательства вследствие неосновательного обогащения».

Из смысла п. 1 ст. 1105 ГК РФ следует, что необходимо доказывать помимо факта изменения стоимости имущества основные элементы убытков: противоправность, причинную связь, вред и т.д. Необходимо также доказать специальные условия ответственности — разницу между стоимостью имущества на момент обращения взыскания и действительной стоимостью на момент приобретения имущества, т.е. последующее изменение стоимости неосновательно приобретенного имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения.

При отсутствии неосновательного приобретенного имущества невозможно взыскание убытков, вызванных удорожанием, последующим изменением стоимости неосновательно приобретенного имущества.

Учитывая инфляцию, размер подлежащих возмещению убытков во многом зависит от того, какие цены положены в основу их расчета. Возникает вопрос, на какой момент при неосновательном обогащении подлежит взысканию денежный эквивалент неденежного долга (ст. 1105 ГК РФ) плюс убытки от инфляции (удорожание от инфляции)? На момент прекращения обязательства, на момент предъявления требования о возврате действительной стоимости имущества и убытков либо на момент вынесения решения суда?

В целях дополнительной защиты прав потерпевшей стороны суды при определении момента возмещения убытков должны исходить из того, на какой момент стоимость на указанные товары, работы или услуги была наиболее высокой. Согласно п. 3 ст. 393 ГК РФ исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения. Поэтому общим правилом при взыскании убытков, вызванных последующим изменением стоимости имущества на основании п. 1 ст. 1105 ГК РФ должно стать возмещение убытков на момент вынесения решения суда, за исключением случаев, если в какой-то иной период до вынесения решения стоимость соответствующих товаров, услуг и т.д. была более высокой.

Возникают в судебной практике также вопросы о цессии требований денежного долга и убытков.

Рассмотрим вопрос о приемлемости самого принципа передачи права на реализацию мер имущественной ответственности и допустимости передачи права требования имущественных санкций в отрыве от основного обязательства.

До недавнего времени судебно-арбитражная практика не признавала возможности уступки права требования договорных убытков другому лицу, без уступки основного долга, считая подобную сделку ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ. Однако такой подход представляется недостаточно обоснованным хотя бы потому, что в законодательстве не содержится императивных предписаний, которые запрещали бы передавать указанные права без перемены лиц в основном обязательстве.

Конечно, нельзя не видеть проблему в том, что передача отдельного правомочия на взыскание имущественных санкций может оставить основное правоотношение без охранного механизма: зачем должнику исполнять условия договора, если никаких неблагоприятных последствий за его нарушение перед кредитором ему нести не придется. Отсюда, по-видимому, исходит стремление утвердить неделимость соответствующей юридической конструкции, установить подчиненность одной ее части другой.

Однако здесь должен реализовываться принцип свободы распоряжения кредитором своим правом требования на возмещение убытков. Если для него будет выгодна и приемлема данная цессия, то все предпринимательские риски должны нестись им без каких-либо оговорок. Необходимость уступки права требования убытков может быть связана также с реализацией права на восстановление нарушенных прав кредитора в возможно более короткие сроки. Целью применения мер гражданско-правовой ответственности является в первую очередь восстановление имущественного положения пострадавшего. Пострадавшему, как правило, безразлично, кто именно возместит ему ущерб. Для должника фигура кредитора тоже зачастую не имеет существенного значения, поскольку для него не важно, в чью пользу будет произведено отчуждение его имущества.

Допустимость цессии требования о возмещении убытков была отмечена в одном из решений Президиума ВАС РФ [15] и недавно вновь подтверждена в Обзоре арбитражной практики от 30.10.2007 г., где указывается, что требование убытков нет оснований трактовать как обязательство, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника и, следовательно, возможна его цессия [16] .

Уступка права требования на возмещение убытков как самостоятельная, так и в случае передачи наряду с денежным долгом, должна специально оговариваться в договоре об уступке права требования, поскольку право требования на возмещение убытков обладает самостоятельной имущественной ценностью.

Возникают также вопросы, вызванные чисто специфическими особенностями такой меры гражданско-правовой ответственности, какой являются убытки, необходимостью их доказывания, что также может быть разрешено при наличии воли сторон.

Сделка уступки права требования на возмещение убытков должна считаться заключенной только тогда, когда присутствует возможность определить право на получение конкретной денежной суммы в возмещение убытков, т.е. право требования возмещения убытков должно быть определимым.

Таким образом, убытки, определенные соглашением сторон либо судебным решением, имеют самостоятельную имущественную ценность и поэтому могут быть предметом уступки права требования и перевода обязанности по их уплате вместе с денежным долгом либо отдельно от него, за исключением случаев, предусмотренных действующим законодательством.

Интересным представляется также рассмотрение вопроса начисления процентов по ст. 395 на суммы убытков и денежного долга.

В вопросе начисления процентов на сумму убытков судебная практика до настоящего времени усматривала различия между договорными и внедоговорными убытками, проводя между ними границу по основаниям их возникновения. Проценты годовые за неисполнение денежных обязательств по ст. 395 ГК РФ начислялись на внедоговорные убытки и не подлежали взысканию в случае неуплаты убытков, вызванных нарушением договора [17] .

В соответствии с п. 23 Постановления № 13/14 при разрешении судами споров, связанных с применением ответственности за причинение вреда, необходимо учитывать, что на основании ст. 1082 Кодекса при удовлетворении требования о возмещении вреда суд вправе обязать лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре (предоставить вещь того же рода и качества, исправить поврежденную вещь и т.п.) или возместить причиненные убытки (п. 2 ст. 15 Кодекса). В том случае, когда суд возлагает на сторону обязанность возместить вред в деньгах, на стороне причинителя вреда возникает денежное обязательство по уплате определенных судом сумм. С момента, когда решение суда вступило в законную силу, если иной момент не указан в законе, на сумму, определенную в решении при просрочке ее уплаты должником, кредитор вправе начислить проценты на основании п. 1 ст. 395 Кодекса. Проценты начисляются и в том случае, когда обязанность выплатить денежное возмещение устанавливается соглашением сторон [18] .

По мнению А. Г. Карапетова, в праве многих стран мира признается возможность начисления процентов годовых на суммы убытков. Эта возможность знакома английскому прецедентному праву, голландскому праву (ст. 207 ГК Нидерландов), французскому законодательству (ст. 1153-1 ГК Франции) и др. Основаниями для признания такой возможности являются: (1) денежный характер присуждаемой судом суммы убытков; (2) необходимость компенсировать кредитору потери от невозможности использовать причитающиеся ему денежные средства; (3) желание лишить должника соответствующего дохода, связанного с незаконным использованием чужих денежных средств; (4) стимулирующая функция начисления процентов, органически дополняющая процессуальные инструменты реализации судебного решения [19] .

В настоящее время российская судебная практика по этому вопросу изменилась в сторону возможности начисления процентов на сумму договорных убытков [20] .

Суды, вынося решение о начислении процентов по ст. 395 ГК РФ на сумму договорных убытков, тем самым восстанавливают в полном объеме нарушенные права потерпевшей стороны, поскольку правонарушений два. Первое правонарушение, послужившее составом применения гражданско-правовой ответственности, служит основанием возникновения права на возмещения убытков. Второе — нарушение права на своевременное возмещение убытков, что также влечет ответственность в форме начисления процентов по ст. 395 ГК РФ на сумму договорных убытков. А поскольку принадлежащее потерпевшему субъективное гражданское право на возмещение убытков нарушено ненадлежащим, т.е. несвоевременным возмещением, это и есть гражданско-правовое правонарушение, которое по логике гражданского права влечет применение ответственности к нарушителю.

Таким образом, принцип о недопустимости применения двух мер ответственности за одно правонарушение в данном случае не прослеживается, поскольку обязанность возместить убытки возникает в результате совершения должником одного правонарушения, а обязанность уплатить проценты по ст. 395 ГК на сумму этих убытков — вследствие другого.

Не следует также забывать, что частью правовой системы Российской Федерации в силу ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ является Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров (далее — Венская конвенция), положения которой применяются к отношениям, составляющим ее предмет, преимущественно перед нормами российского национального законодательства (ст. 1 Венской конвенции, ст. 7 ГК РФ). В соответствии со ст. 78 Венской конвенции, если сторона допустила просрочку в уплате цены или иной суммы, другая сторона имеет право на проценты с просроченной суммы без ущерба для любого требования о возмещении убытков, которые могут быть взысканы на основании ст. 74 Венской конвенции. Не может вызвать каких-либо сомнений буквальный текст Венской конвенции: требования о взыскании процентов и о возмещении убытков не являются взаимоисключающими, они могут быть применены совместно.

Согласно ст. 7.4.10 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, поскольку не согласовано иного, проценты начисляются на сумму убытков, выплачиваемых за неисполнение неденежного обязательства, с момента неисполнения [21] .

Таким образом, исходя из теоретической разработки данного вопроса и анализа современной судебной практики проценты по ст. 395 ГК РФ подлежат начислению как на договорные, так и на внедоговор- ные убытки, а также на сумму денежного долга.

Налоговые последствия продажи долга контрагента с убытком

Наличие на балансе задолженности контрагента не означает, что вы получите эти деньги. Иногда должники не хотят или не могут рассчитаться. Но вы можете продать долг с дисконтом. Как учесть возникший убыток при налогообложении, знают эксперты аудиторско-консалтинговой группы Юникон

Продажа долгов

Право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступке требования) или перейти к другому лицу на основании закона (п. 1 ст. 382 ГК РФ).

Переход права кредитора к другому лицу происходит в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты (п. 1 ст. 384 ГК РФ).

Итак, гражданское законодательство Российской Федерации допускает уступку прав по договорам. Ограничений по стоимости уступаемого требования не предусмотрено. Правда, получение выгоды от уступки прав требования на практике встречается редко. Как правило, проблемные долги продаются с убытком, зачастую довольно значительным.

Учет убытков при расчете налога на прибыль

К внереализационным расходам приравниваются убытки, полученные, в частности, по сделке уступки права требования (подп. 7 п. 2 ст. 265 НК РФ).

Если налогоплательщик продает задолженность контрагента со значительным дисконтом, возникшая отрицательная разница между суммой долга и реально полученными средствами признается убытком налогоплательщика (п.п. 1, 2 ст. 279 НК РФ).

Если срок платежа по договору, право требования по которому было уступлено, настал, то убыток включается во внереализационные расходы (п. 2 ст. 279 НК РФ).

Итак, нормы НК РФ позволяют учесть во внереализационных расходах убыток от уступки права требования, что подтверждается письмами Минфина России от 17.10.2016 № 03-03-07/60271, от 11.03.2022 № 03-03-06/2/18085 и др.

Однако учет убытка возможен при соблюдении общих правил учета расходов, необходимо доказать, что продажа долга была экономически обоснованной, документально подтвержденной и направленной на получение доходов (п. 1 ст. 252 НК РФ).

Как показывает складывающаяся судебная практика, налоговые органы уделяют пристальное внимание таким сделкам, часто исключая из состава расходов убытки от уступки права требования. Помимо общих вопросов, связанных с наличием первичных документов, подтверждающих основания и сроки возникновение задолженности, инспекторы зачастую обращают внимание на следующее:

• были ли реальными договорные отношения по уступаемым сделкам, мог ли налогоплательщик контролировать своих должников, проявил ли должную осмотрительность при выборе контрагентов;
• происхождение и статус накопленной задолженности (проблемная или нет, как долго копились долги и т.п.);
• пытался ли налогоплательщик сам взыскать задолженность перед ее продажей (см. постановление АС Западно-Сибирского округа от 16.07.2020 № Ф04-2475/2020 по делу № А45-14945/2019, АС УО от 16.07.2019 № Ф09-4254/19, постановление Арбитражного суда Московского округа от 07.12.2020 № Ф05-17649/2020 по делу № А40-214170/2016 и др.);
• есть ли зависимость между продавцом и покупателем задолженности, по какой цене (рыночной или нет) продается задолженность, нет ли у продавца намерения получить необоснованную налоговую выгоду и не платить налог на прибыль (см. постановление АС Северо-Кавказского округа от 24.08.2021 № Ф08-7600/2021 по делу № А53-26914/2020);
• есть ли деловая цель и целесообразность уступать долг, ожидается ли экономический эффект от сделки, например получение в кратчайшие сроки реальных денежных средств за дебиторскую задолженность с неопределенным сроком гашения, своевременное и быстрое привлечение оборотных средств для решения текущих задач и улучшения деловой активности общества и т.д. (см. постановление АС ЗСО от 11.06.2019 № А27-11585/2018, постановление АС УО от 25.11.2020 № Ф09-6892/20, постановление АС Волго-Вятского округа от 15.06.2018 № Ф01-2167/2018 по делу № А79-4612/2017).

Таким образом, учесть убыток от уступки права требования во внереализационных расходах налогоплательщики, являющиеся продавцами товаров (работ, услуг), могут. Но они должны быть готовы обосновать:

• целесообразность заключения договора цессии, по которому долг продается с убытком;
• достаточность мероприятий по взысканию долгов, проведенных до заключения договора цессии (в частности, в рамках исполнительного производства).

Иными словами, для признания убытка в налоговом учете налогоплательщик должен быть готов предоставить дополнительную информацию и (или) подтвердить, продемонстрировать проведенную работу по взысканию долгов. Если же организация не предпринимала действий по взысканию долга либо не может их документально подтвердить, есть значительный риск, что налоговые органы откажутся признать подобные убытки для целей налогообложения налогом на прибыль.

Рекомендации по снижению претензий

На основании своего опыта работы, анализа судебной практики, разъяснений финансовых и налоговых органов мы можем порекомендовать следующие варианты снижения возможных налоговых претензий.

1. Перед тем как уступать задолженность, проанализируйте ее документальную подтвержденность, состав, сроки возникновения и выясните, проводилась ли работа и принимались ли меры по задолженности, в отношении которой вынесены судебные решения о взыскании в пользу налогоплательщика (т.е. о работе в рамках исполнительного производства). При возникновении у налоговых органов претензий вы сможете продемонстрировать проведенную работу, подтвердив сложность, а то и невозможность получить реальные денежные средства от должника.
2. Подготовьте дополнительные аргументы, подтверждающие экономическую обоснованность и необходимость заключения договора цессии в сложившейся финансово-хозяйственной ситуации (например, необходимость срочного получения реальных денежных средств для ведения текущей деятельности и т.п.).

При недостаточной проработке обоснований для реализации долгов со значительным дисконтом возникший убыток может быть исключен из состава расходов как не соответствующий требованиям п.1 ст. 252 НК РФ.

Учет пени и штрафов по уступленным требованиям (санкции)

1. Внереализационные доходы

Уступаемые долги могут включать в себя не только саму задолженность за поставленные товары (оказанные услуги, выполненные работы), но и санкции за ненадлежащее исполнение обязательств (штрафы, пени и т.п.).

Проблема заключается в том, что признанные должником или подлежащие уплате им на основании решения суда, вступившего в законную силу, штрафы, пени и (или) иные санкции за нарушение договорных обязательств, а также суммы возмещения убытков или ущерба подлежат включению в состав внереализационных доходов (п. 3 ст. 250 НК РФ). Сюда же относятся и суммы неустойки за нарушение контрагентом договорных обязанностей, предусмотренных договором на выполнение работ (письмо Минфина России от 17.01.2022 № 03-03-06/3/1933).

При начислении датой получения таких доходов будет дата признания их должником либо дата вступления в законную силу решения суда, что подтверждает складывающаяся судебная практика (например, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.10.2022 № Ф07-12746/2022 по делу № А05-14931/2021).

Решение же арбитражного суда вступает в законную силу по истечении месячного срока со дня принятия, если не подана апелляционная жалоба. В случае подачи апелляционной жалобы решение, если оно не отменено и не изменено, вступает в законную силу со дня принятия постановления арбитражного суда апелляционной инстанции (ст. 180 АПК РФ).

1. Внереализационные расходы

Но если суммы неполученных санкций уже были учтены в составе доходов, можно ли после продажи основного долга включить в расходы и эти суммы?

Налоговый кодекс устанавливает правила признания убытков именно по оплате за реализованные товары, работы, услуги (п. 1, 2 ст. 279 НК РФ). Прямого ответа на вопрос, каким образом учитывать санкции по договорам, в НК РФ нет.

Минфин России разъясняет: если признанные должником штрафы, пени и (или) иные санкции за нарушение договорных обязательств, а также суммы возмещения убытков или ущерба ранее были учтены налогоплательщиком-цедентом в составе внереализационных доходов, то при уступке задолженности сумма соответствующих внереализационных доходов включается в стоимость передаваемой задолженности долга третьему лицу. В противном случае они не уменьшают доходы от реализации права требования такого долга (письмо Минфина России от 11.12.2019 № 03-03-06/1/96915).

С учетом этого полагаем, что доход от уступки возможно уменьшить на основной долг и на суммы штрафов, пени, неустойки, иных санкций только в том случае, если их признал должник, а налогоплательщиком данные суммы были включены в доходы.

Если же такие операции (отражение штрафов, пеней и пр. в доходах, далее — отражение в расходах результата от уступки прав требований) учтены в одном налоговом периоде, то они не окажут влияния на налоговую базу налогоплательщика.

В иных случаях (если уступаются права требования долга по оплате за нереализованные товары, работы или услуги) организация должна руководствоваться пп. 2.1 п. 1 ст. 268 НК РФ (о реализации имущественного права) без учета правил, предусмотренных ст. 279 НК РФ. То есть налогоплательщик вправе уменьшить доход от такой операции на стоимость реализованных имущественных прав (письмо Минфина России от 17.05.2021 № 03-03-06/1/37376).

Авторы: Зотова Светлана, Мирошина Татьяна, Ситникова Елена