Чей теленок из простоквашино по гк

Прав ли Матроскин в ситуации с теленком с юридической точки зрения (см)?

Герои мультфильма «Каникулы в Простоквашино» дядя Федор, кот Матроскин и пес Шарик взяли напрокат корову. Во время действия договора корова отелилась. При возврате предмета договора возник вопрос о передаче вместе с коровой и теленка. Однако кот Матроскин считал, что теленок, как и молоко, сметана, масло, является поступлением от коровы, а значит должен принадлежать арендаторам, а не собственнику коровы.

Как на самом деле разрешить данную ситуацию?

Не смотря на то, что у кота Матроскина не было образования вообще, тем более юридического, он оказался абсолютно прав.

Если в договоре на аренду сельскохозяйственного животного не указано иного, то приплод считается собственностью арендатора.

Если рассматривать ситуацию с коровой в мультфильме «Каникулы в Простоквашино», то с юридической точки зрения кот Матроскин совершенно прав. При аренде (прокате) сельскохозяйственного животного составляется договор в котором указывается, что все полученное от животного является собственностью арендатора. Возвращено должно быть только животное взятое напрокат.

Основание: Гражданский Кодекс Российской Федерации.

Матроскин оказался не плохим юристом! Но напомню, кот жил где? В Советском союзе! В то время применялся Гражданский Кодекс РСФСР 1964 года с изменениями. Прокат коровы (со слов Матроскина) попадает под юрисдикцию главы 27 статей 275-294 — имущественный найм. Понятие аренда в том Кодексе не применялось, но теленок остался бы у Матроскина.

Пока разбирался с этим вопросом, попалась интересная информация, вставляю без комментариев.

Кот Матроскин несомненно прав, тем более, что и по закону на аренду имущества получается, что теленочка он не должен отдавать государству, точно так же, как холод от холодильника, который берется в аренду. Не будем нарушать отчетность! Кот Матроскин юридически подкованный герой мультфильма "Простоквашино".)

Матроскин очень умный кот. Не зря папа Дяди Федора заявил о том, что он и не женился бы никогда если бы у него был такой кот. Матроскин поступил совершенно правильно. Права и обязанности арендатора прописаны законом. Их защищает Гражданский Кодекс Российской Федерации.Все что арендатор получил ,используя предмет аренды, а в случае кота Матроскина это корова, принадлежит арендатору. И доход и плоды и продукция, а в рассматриваемом случае молоко и сметана и теленок. А Шарик балбес. Он не бизнесмен.Тут же прогорел бы. Нет у него чутья и знаний. А вот из Матроскина получился бы отличный бизнесмен .

Хм. Тоже заинтересовалась:)

В принципе, есть ли для таких случаев юридические решения? Например, когда кто-то берет в аренду нефтяные месторождения или прииски с золотом, все, что он найдет там за время аренды, принадлежит ему. Он может это продать и получить прибыль.

Но потом должен вернуть землю вместе с нефтью или золотом (если что-то осталось).

Полагаю, теленок — это все же прибыль, которая получена во время использования коровы. Его вообще можно было перевезти в другое место, и он к корове не имел бы более отношения. Так что прав Матроскин.

Кот Матроскин на простом языке, но оказался прав, согласно статье 606 ч. 2 ГК РФ. Плоды, продукция и доходы, полученные арендатором в результате использования арендованного имущества в соответствии с договором, являются его собственностью.

Ох уж эти юридические задачки — кого в них только не встретишь! То Незнайка с кем-то судится, то лиса с вороной. Вот и кот Матроскин решил восстановить свои юридические права в суде. Несмотря на то, что кот Матроскин не прибегал к консультации юриста, он оказался прав.

Теленок принадлежит коту Матроскину. Кот Матроскин должен в суде ссылаться на Гражданский Кодекс Российской Федерации, статью 606 часть 2.

Никуда не годный ответ! Все пишут — в соответствии с договором. А вы читали-видели этот договор на аренду коровы в данном случае? Далее — в чьей собственности находится корова?

Читаем: "2. Плоды, продукция и доходы от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или оперативном управлении унитарного предприятия или учреждения, а также имущество, приобретенное унитарным предприятием или учреждением по договору или иным основаниям, поступают в хозяйственное ведение или оперативное управление предприятия или учреждения в порядке, установленном настоящим Кодексом, другими законами и иными правовыми актами для приобретения права собственности. статья 299 ГК РФ."

1.6. «Корова — государственная! а все что она дает — молоко, или телят, — это уже наше!»(правовой режим плодов и доходов от арендованного имущества)

Кому же принадлежал теленок, родившийся у «государ­ственной коровы», взятой напрокат котом Матроскиным?

По общему правилу, все «поступления, полученные в ре­зультате использования имущества (плоды, продукция, дохо­ды), принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании». Иное может быть предусмотрено (1) за­коном, (2) иными правовыми актами или (3) договором об использовании этого имущества 23 (ст. 136 ГК). В том, что теленок — плод коровы, сомнений быть не может; на него, следовательно, в полной мере распространяются цитирован­ные нормы. Исключений из этого правила, которые были бы установлены законами или иными правовыми актами для до­говора проката, нам неизвестно; но существует исключение, установленное для договора аренды — категории родовой по отношению к договору проката. Именно: согласно ч. 2 ст. 606 «плоды, продукция и доходы, полученные арендатором в ре­зультате использования арендованного имущества в соответ­ствии с договором, являются его собственностью». В отличии от общего правила ст. 136 данная норма, являющаяся специ­альной и потому имеющая приоритет над общей, сформули­рована как императивная и, следовательно, не допускающая никаких исключений — ни нормативных, ни договорных. Та­ким образом, по первому впечатлению прав Матроскин: те­ленок взятой напрокат (арендованной) коровы принадлежит арендатору, а не арендодателю — собственнику коровы.

Но вот какой вопрос настораживает. Вспомним, как ге­рои обосновывают свои точки зрения. Шарик: «Корова — государственная, значит и теленок — государственный!». Выше мы видели, что такой вот прямой категорической за­висимости между принадлежностью плодоносящей вещи и приносимых ею плодов в законодательстве не устанавлива­ется. Матроскин: «Корова —государственная, а все, что она дает — молоко или телят — это уже наше! (к Дяде Фёдо­ру): Вот если мы холодильник напрокат берем — он чей? Государственный! А мороз, который он вырабатывает, он чей?». «Мороз наш, — отвечает Дядя Фёдор, — но мы его для мороза и беремі». Неужели же телят, приносимых ко­ровой, можно приравнять к даваемому ею молоку? да ещё и провести аналогию с морозом (холодом), который выра­батывается холодильником? 24 Если аналогия и уместна, то не с телятами, а с молоком: и то и другое суть такие плоды арендованных вещей, ради получения которых и заключа­ются договоры аренды, плоды их обычного использования; теленок же — плод экстраординарный, — такой результат, получение которого в процессе использования арендован­ного имущества договором аренды никак не предусматри­валось. Если бы Матроскин брал бы корову напрокат не ради молока, а именно ради разведения от нее телят, почти наверняка условия договора аренды были бы иными.

Что же получается? А то, что норму ч. 2 ст. 606 ГК нуж­но читать внимательнее: «плоды, продукция и доходы, по­лученные арендатором в результате использования арен­дованного имущества в соответствии с договором, явля­ются его собственностью». Иные доходы, следовательно, яв­ляются собственностью арендодателя. Так что ч. 2 ст. 606 отличается от ст. 136 не только своей императивностью, но и содержанием, ибо 136-я статья ограничения, подобного опи­санному, не знает: важно лишь, чтобы использование иму­щества было основано на законном титуле, а как оно осу­ществляется, это использование — об этом ничего не гово­рится. Этот недостаток с лихвой восполняется ч. 2 ст. 606: корова, взятая напрокат ради молока, должна использовать­ся именно для получения молока, а не для рождения те­лят; если последнее все-таки произошло, то теленок дол­жен быть передан арендатором арендодателю, а в случае отказа от такой передачи — он может быть виндицирован последним.

Так что, как ни странно, но именно Шарик и Дядя Фё­дор показали себя юридически грамотными персонажами, в то время, как понимание законодательства хозяйственным Матроскиным было скорее поверхностным, нежели правиль­ным 25 .

1.7. «Это я — почтальон Печкин! Принес посылку.

Только я Вам её не отдам, потому что у Вас

документов нету» (правовое положение малолетнего

адресата почтового отправления)

А почему, собственно, «не отдам»? Зачем нужны пресло­вутые «документы», если почтальон Печкин прекрасно осве­домлен о личности получателя посылки — Дяди Фёдора? Согласно п. 110 Правил оказания услуг почтовой свя­зи, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 26 сентября 2000 г. № 725 26 , почтовые отправления, вклю­чая посылки, выдаются лично адресатам или их предста­вителям. Перечень документов (или, как говорил Печкин —«документов»), с помощью которых адресат может удо­стоверить свою личность, определён п. 116 Правил исчер­пывающим образом; п. 117 уточнено, что представитель должен иметь также и доверенность, удостоверяющую его полномочие на получение почтовых отправлений от име­ни адресата. Ни одного из документов, перечисленных в п. 116 Правил (паспорт, военный билет и т. д.), Дядя Фёдор иметь просто не мог по причине своего малолетства 27 ; следовательно, требование почтальона Печкина о предъяв­лении «документов», будучи заведомо невыполнимым, яв­ляется незаконным, ещё более абсурдным является требова­ние «документов», обращенное к коту Матроскину: сам же Печкин тут же оговаривается, что «хвостатым документы вообще не положены». Если «не положены» — так что же Вы требуете?!

Порядок получения почтовых отправлений, адресован­ных несовершеннолетним, не достигшим 14-ти лет (мало­летним), определяется п. 111 Правил, который, хотя и не требует предъявления малолетними адресатами никаких «документов», устанавливает ещё более жесткое правило: почтовые отправления, адресованные малолетним, выда­ются только их законным представителям — родителям, усыновителям или опекунам (по предъявлении одного из документов, перечисленных в п. 116 и документа, подтвер­ждающего их положение законного представителя, напри­мер, свидетельства о рождении). Понятно, что выполнить это требование в случае с посылкой Дяде Фёдору было никак невозможно — его родители находились «на курор­те» 28 ; собственно, они-то и прислали эту посылку. Прави­лам известна всего одна ситуация, когда малолетние могут получить почтовое отправление без родителей — прожива­ние малолетних в интернатах, детских домах и иных подоб ных учреждениях; но и в этом случае получают почтовые отправления не сами малолетние, а уполномоченные соот­ветствующих учреждений. Ситуации, подобной той, кото­рая рассмотрена в мультфильме — нахождение малолетнего без законных представителей и, при этом, вне учреждения социальной защиты — не предусматривают не только поч­товые Правила, но и вообще российское законодательство: так, чтобы родители ехали на курорт, отправив мало­летнего ребенка одного (без законных представителей) в Простоквашино, быть не должно. Помнится, тот же поч­тальон Печкин в самом начале первого мультика — при пер­вом знакомстве с Дядей Фёдором — выразился очень точно и правильно: «Так не бывает, чтобы дети сами по себе были! Дети обязательно чьи-нибудь!». Дееспособность малолетних такова, что непременно требует наличия у них законного представителя — так в переводе на язык гражданского пра­ва звучит этот тезис.

Так не должно быть. И все же так случилось: малолетний в течение какого-то времени проживал один, без родителей и иных законных представителей. Вправе ли он требовать от организации связи в лице почтальона Печкина выдачи ему посылки?

Мы бы решились дать на этот вопрос положительный ответ по двум основным причинам. Во-первых, посылка бы­ла отправлена родителями (законными представителями) Дяди Фёдора, т. е. лицами, которые, в силу закона име­ют право представлять интересы своих малолетних де­тей в гражданском обороте. Отношения малолетнего со своим законным представителем подобны «внутренним» от­ношениям представителя и представляемого: их структура и содержание составляют сугубо частное дело последних и не касаются третьих лиц. Поэтому если законный предста­витель делает третьему лицу-должнику, обязанному к ис­полнению определённого обязательства перед малолетним представляемым, указание доставить это исполнение не ему (законному представителю для последующей передачи сво­ему подопечному), а непосредственно малолетнему пред­ставляемому, должнику следует выполнить таковое. По чему оно было дано — это вопрос взаимоотношений пред­ставителя и представляемого (Дяди Фёдора со своими ро­дителями) — т. е. к почтальону Печкину (работнику орга­низации-должника) отношения не имеющий. А во-вторых, случай здесь был таким, что никак не оправдывал строго­го соблюдения норм п. 111 и 116 почтовых Правил: ведь они необходимы для того, чтобы организация связи могла убедиться в тождественности личности субъекта, требую­щего выдачи отправления, с личностью адресата; между тем, почтальон Печкин лично знал Дядю Фёдора и, следо­вательно, никак не мог сомневаться в его личности. Фик­сации данных документа, удостоверяющего личность полу­чателя, почтовыми Правилами не требуется — достаточно, чтобы получатель просто расписался в его получении, а пи­сать Дядя Фёдор, помнится, умел.

Получается, что занятая почтальоном Печкиным пози­ция — «посылку принес, но не отдам» — вызывает, помимо недоумения чисто житейского свойства, также и нарекания гражданско-правовые.

Интересно и другое заявление, сделанное Печкиным в связи с поступившей посылкой. «Раз посылка пришла — её нужно принестьі А раз документов нету — её не нужно от­давать. Я теперь так целую неделю ходить стану».

Обратившись к почтовым Правилам (п. 96 и 106) мы узнаем, что как раз таки посылки относятся к таким почто­вым отправлениям, которые по общему правилу не достав­ляются на дом к адресату, и подлежат выдаче только на объектах почтовой связи. Так что о том, чтобы посылку «принёсть», Печкин на самом деле мог бы и не заботить­ся — вполне достаточно было бы извещения о поступлении посылки в адрес и на имя Дяди Фёдора. Лишь при наличии о том просьбы адресата и технических возможностей ор­ганизации связи последняя могла бы вручить посылку на дому у адресата (п. 107 Правил).

Ну а почему же Печкин собирался ходить к адресату именно в течение недели, а не, скажем, 10 дней, месяца или трех лет? Доставив извещение на посылку организа­ция связи обязана ждать явки за ней адресата в течение5 рабочих дней, после чего — вручить (на этот раз — уже под расписку адресата) вторичное извещение, после которо­го надлежит ждать явки адресата в течение месяца (п. 108 и 122 Правил). Вплоть до истечения первого, после вруче­ния вторичного извещения, рабочего дня посылка хранит­ся бесплатно; после этого срока — с взиманием платы за хранение по установленным тарифам. Если же посылка не востребована адресатом даже по истечении указанного вы­ше месячного срока, то она пересылается (возвращается) по обратному адресу с взиманием за это, при выдаче по­сылки отправителю, платы с последнего по установленным тарифам (п. 123 и 124 почтовых Правил). Как видим, ни­где недельного срока ожидания явки адресата за посылкой в почтовых Правилах не фигурирует; разве только Печкин считал для сроки не рабочими, а календарными днями, на­кидывая на каждые пять рабочих по два выходных — отсю­да и могла взяться неделя.

Обществознание

Все определяется договором между а\д и арендатором. По ст.606 ГК РФ, плоды, продукция и доходы от арендованного имущества принадлежат арендатору. Однако, согласно ст. 136 ГК те же плоды принадлежать собственнику имущества, независимо от того, кто использует это имущество.
Коллизия. Думаю, это нужно устанавливать договором и назначением аренды.

Михаил Александрович, коллизии нет: норма ст. 606 ГК РФ является специальной по отношению к норме ст. 136 ГК РФ. В самой 136 статье указано, что «плоды и продукция принадлежат собственнику, за исключением случаев, предусмотренных законом». Эта норма (ст. 136 ГК РФ) существует для того, чтобы никто произвольно не мог извлекать обогащение из чужого имущества путём сбора плодов и т.д.
Например, в случае с коровой: пастух вёл стадо, в котором была корова, в течение дня она отелилась, и пастух решил присвоить себе телёнка, в данном случае он не имел на это право, и право собственника коровы как раз и защищает 136 статья ГК РФ.
С Уважением!

Здравствуйте! Теленок и молоко принадлежит коту Матроскину, т.е арендатору. Государству принадлежит только корова, т.к в соответствии со статьей 606 ГК РФ плоды, продукция и доходы, полученные арендатором в результате использования арендованной собственности, являются его собственностью. По общему правилу все поступления от вещи принадлежат лицу, которое использует данную вещь на законном основании. Так, плоды, продукция и доходы, полученные арендатором в результате использования арендованного имущества в соответствии с договором, являются его собственностью (ч. 2 ст. 606 ГК). Иное может быть предусмотрено как законом, так и договором.

Казус кота Матроскина или снова о "третьем лоскуте" изменений в ГК.

Перечитывал тут на досуге 142-ой федеральный закон о внесении изменений в ГК в части объектов гражданских прав и обнаружил ещё одного совершенно не замеченного никем "слона" в новой редакции ст.136 ГК о правах на плоды, продукцию и доходы.

Напомню текст нынешней редакции указанной статьи:

Статья 136. Плоды, продукция и доходы
Поступления, полученные в результате использования имущества (плоды, продукция, доходы), принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором об использовании этого имущества.

Теперь сравниваем с новой редакцией:

Статья 136. Плоды, продукция и доходы
Плоды, продукция, доходы, полученные в результате использования вещи, независимо от того, кто использует такую вещь, принадлежат собственнику вещи, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами, договором или не вытекает из существа отношений.

Таким образом, пропало упоминание об использовании на законном основании и теперь вынесенный в эпиграф сакраментальный вопрос кота Матроскина о принадлежности теленка от арендованной коровы утрачивает свой интерес, связанный с исследованием вопроса о том, охватывалось ли договором аренды коровы извлечение из нее лишь обычных плодов (молока) или же всех, в том числе и теленка, превращаясь в скучную констатцию того факта, что теленка придется отдать.

Спрашивается, какой в этом смысл? Быть может, это очередной неподчищенный "хвост" не состояшейся пока реформы вещного права, в ходе которой предполагали максимально ослабить аренду? Но, как-то связь здесь представляется уж очень далекой и я бы даже предположил, что существует она лишь в моем возмущенном борьбой Совета по кодификации с арендой мозгу.

Но тогда что это? Попытался понять, обратившись к законопроектным материалам. И тут-то началось самое интересное.

Сразу же скажу, эта статья именно в такой редакции была уже в самой первой версии законопроекта о реформе ГК, внесенной в Госдуму в апреле прошлого года.

Но вот в предпроектной версии изменений первого раздела Кодекса — помните, были такие распространенные Советом по кодификации шикарные параллельные тексты, где изменения для наглядности были внесены прямо в действующий текст — редакция изменений в ст.136 была намного деликатнее: там всего лишь предполагалось заменить слово "имущество" на "вещь".

Заглянув глубже, обнаружил, что ни в пояснительной записке к законопроекту об изменении в ГК, ни в утвержденной президентом Концепции развития граданского законодательства, ни в более подробной Концепции развития общих положений гражданского законодательства этот вопрос вообще не затрагивался.

В итоге остается вопрос: кто тот вредитель, который впихнул новую редакцию ст.136 ГК в закон?