Как соотносятся международное и внутригосударственное право в россии

Соотношение международного и внутригосударственного права

Международное право и внутригосударственное находятся в тесном взаимодействии.

На правотворчество в международном праве влияет работа законодательных органов национальных правовых систем. Нормы национального права содержат правила, регулирующие проведение внешней политики страны. В то же время международное право оказывает своё влияние на национальное законодательство.

В проблеме о соотношении международного и внутригосударственного права юридическая наука выделяет две различные точки зрения, суть которых может быть сведена к двум базовым концепциям:

• дуалистическая;
• монистическая.

Виды соотношений

Сторонниками дуалистического направления выдвигается положение, согласно которому существование систем международного внутригосударственного права признается параллельным. Правоведы, придерживающиеся такой точки зрения, полагают, что национальные правовые системы в государствах и международное право само по себе развиваются относительно независимо, хотя между ними и существует определенная взаимосвязь.

Сторонники, отстаивающие монистическое понимание о взаимодействии правовых систем, полагают, что внутригосударственная система права и международное право постоянно находятся в соподчинении друг другу. Это значит, что в некоторых ситуациях внутреннее право занимает господствующую позицию над международным правом или же наоборот международное диктует правила поведения для национального права страны.

Понимание примата международного права над национальным правом страны сегодня получает все большую поддержку ученых-правоведов. Одной из разновидностей монистической концепции является именно абсолютный примат международного права над правом внутригосударственным. Одним из первых данную точку зрения высказал австрийский юрист ХХ века Г. Кельзен.

Проводя отождествлением государство с корпорацией, Г. Кельзен в своих работах отмечал: «Государство рассматривается только как правовое явление, как юридическое лицо, то есть как корпорация». По этой причине соотношение между международным правом и национальным ученый выражает как соотношение норм различного уровня в одной корпорации.

Думается, что в международной практике имеет место как первый, так и второй варианты соотношения национального и международного права. С одной стороны, при помощи международно-правовых норм могут закрепляться права и обязанности субъектов международного права. Прежде всего это касается государств, которые активно участвуют в международных соглашениях, суверенны в реализации своей внешней политики и самостоятельно возлагают на себя международные обязанности при заключении договоров с другими странами. В то же время, для обеспечения фактической реализации международных обязательств на национальном уровне должны приниматься меры для проведения трансформации норм международного права в национальное законодательство.

Способы трансформации права

В теории международного права принято выделять такие способы трансформации как:

СООТНОШЕНИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА: ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ИЕРАРХИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

В статье рассмотрены соотношения норм внутригосударственного и международного права в системе национального законодательства. Проанализированы характерные особенности международного и национального права . Выявлена главенствующая роль Конституции РФ над международными актами и обосновано, что международные договоры РФ имеют преимущество лишь над федеральными законами.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Кармова К.А., Токова Э.Э.

RATIO OF INTERNAL AND INTERNATIONAL LAW: PROBLEMS OF ESTABLISHMENT OF HIERARCHY

In article ratios of regulations of internal and international law in system of the national legal system are considered. Characteristics of the international and national law are analysed. The predominating role of the Constitution of the Russian Federation over the international acts is revealed and it is proved that the international agreements of the Russian Federation have an advantage only over federal laws.

Текст научной работы на тему «СООТНОШЕНИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА: ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ ИЕРАРХИИ»

4. Федеральный закон от 30.12.2004 № 214-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации»

5. Федеральный закон от 23.12.2003 № 177-ФЗ (ред. от 21.07.2014) «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации»

6. Костерина Т.М. Банковское дело. Уч.-практич. пос ЕАОИ, 2009. — 360 с.

7. Интернет ресурс http: //www.restko .ru

8. Интернет ресурс www.ipoteka.ru

9. Интернет ресурс http://www.realtypress.ru

Кармова К.А. студент 3-го курса Токова Э.Э. студент 3-го курса Караев Р.Ш. научный руководитель «РЭУ им. Г.В. Плеханова» филиал в г. Пятигорске Россия, г. Пятигорск СООТНОШЕНИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА: ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ

Аннотация. В статье рассмотрены соотношения норм внутригосударственного и международного права в системе национального законодательства. Проанализированы характерные особенности международного и национального права. Выявлена главенствующая роль Конституции РФ над международными актами и обосновано, что международные договоры РФ имеют преимущество лишь над федеральными законами.

Ключевые слова: международный договор; Конституция РФ; национальное право; правовая система.

Karmova K.A., Tokova E.E., students of the 3rd course, The Pyatigorsk branch of the Plekhanov Russian University of

Economics, Russia, Pyatigorsk Scientific adviser: Karaev R.Sh., The Pyatigorsk branch of the Plekhanov Russian University of

Economics, Russia, Pyatigorsk

RATIO OF INTERNAL AND INTERNATIONAL LAW: PROBLEMS OF ESTABLISHMENT OF HIERARCHY

Annotation. In article ratios of regulations of internal and international law in system of the national legal system are considered. Characteristics of the international and national law are analysed. The predominating role of the Constitution of the Russian Federation over the international acts is revealed and it is proved that the international agreements of the Russian Federation have an advantage only over federal laws.

Keywords: international treaty; Constitution of the Russian Federation; national right; system of law.

Исследуя иерархическое соотношение норм внутригосударственного и международного права в системе национального законодательства, мы понимаем, что данная проблема была и остается актуальной и дискуссионной, поскольку подходы, которые существуют на данный момент не дают однозначного ответа на вопросы о равенстве или приоритете одного над другим.

Существуют две теории соотношения международного и национального права. Первая теория говорит о единой правовой системе международного и национального права, называется «монистической». Вторая теория строится на самостоятельной правовой системе, где международное и национальное право не подчинены друг другу, под названием «дуалистическая». Исходя из вышеприведенного можно признать факт, что единства международного и внутригосударственного права можно достигнуть с помощью приоритета международного права, однако он возможен лишь по согласию государства. Главной идеей каждой теории является единство норм международного и национального права. Если задавать вопрос о позиции нашего государства в вопросе соотношения российской правовой системы и международного права, нам поможет ответить Конституция РФ, в которой указано: «составной частью национальной правовой системы России являются ратифицированные международные договоры, а также общепризнанные принципы и нормы международного (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ)».

Исходя из этого, можно сделать вывод, что государство в вопросе соотношения поддерживает монистический подход. Определение о том, что нормы международного права являются составной частью правовой системы

РФ, становятся тому доказательством. Но несомненно утверждать, что международные договоры имеют приоритет над Конституцией РФ нельзя. Между двумя правовыми системами существует взаимодействие, что является очевидным. Между национальным и международным правом не существует полного совпадения, его и не должно быть. Во многих случаях предметы их правового регулирования не совпадают. Но все же встречаются ситуации, когда действуют нормы национального и международного права вместе. В теории государства и права существует такое мнение, что нормы права не могут строиться по юридической силе. Известно, что по юридической силе строятся нормативные правовые акты как источники права, тем самым формируется система законодательства. В определении соотношения Конституции РФ и международных договоров, говорится о соотношении различных источников права.

Конституция РФ является нормативным правовым актом, а международные договоры относятся к нормативным соглашениям. Международный договор, согласно пункту «а» ст. 2 Федерального закона от 15.07.1995 N 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) «О международных договорах Российской Федерации» — это международное соглашение, между РФ и иностранным государством, либо международными организациями, заключенное в письменной форме, которое регулируется международным правом, например, конвенция, пакт, соглашение и т.п.

Отметим, что закон может рассматриваться в узком и широком смысле. В первом случае, согласно юридической литературе, под законами понимаются законодательные акты парламента государства, в втором случае — Конституция и все действующие нормативно-правовые акты, на территории РФ.

Часть 1 ст. 15 Конституции РФ устанавливает, что Основной закон имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории государства. Все внутригосударственное законодательство и иные правовые акты, не должны противоречить Конституции РФ. Из данного положения вытекает различие между законами и Конституцией. Однако в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ говорится о том, что если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора, что может трактоваться неоднозначно.

Когда говорят о приоритете международных договоров над законами, то имеют в виду не приоритет их над всеми нормативными правовыми актами, к которым относится и Конституция РФ, а лишь о законодательных актах.

Отметим, несколько особенностей, согласно Федеральному закону «О международных договорах Российской Федерации». Во-первых, если международный договор содержит правила, которые требуют изменения отдельных положений Конституции РФ, решение о согласии на его обязательность для РФ возможно в форме федерального закона лишь после внесения соответствующих поправок в Конституцию РФ или пересмотра ее

положений в установленном Конституцией порядке. Во-вторых, не подлежат введению в действие и применению не вступившие в силу для РФ международные договоры, которые признаны Конституционным Судом РФ, не соответствующими Конституции РФ.

Резюмируя выше изложенное можно сделать вывод, что Конституция РФ — это юридический источник, занимающий по иерархической пирамиде главенствующее место. Однако общепризнанным принципам и нормам международного права РФ отводится далеко не последнее место среди правовых актов внутригосударственной системы, относя их на вторую ступень, поскольку международные договоры РФ имеют преимущество над федеральными законами, так как они порождают в соответствии с нормами Конституции РФ права и обязанности для жителей федеральной территории.

Данное обстоятельство способствует повышению авторитета России на международной арене, совершенствованию российского законодательства и поддержанию его на высоком уровне.

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // СЗ РФ. 2014, N 31, ст. 4398.

2. Федеральный закон от 15.07.1995 N 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) «О международных договорах Российской Федерации» // СЗ РФ. 1995, N 29, ст. 2757.

Качапкина А.С. студент, 4 курс

Российский Экономический Университет им.Плеханова факультет гостинично-ресторанной, туристической и

спортивной индустрии Россия, г. Москва A. S. Kachapkina,student 4th year, Plekhanov Russian University of Economics Faculty of Hotel, Restaurant, Tourism and Sport Industry

СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ РАЗВИТИЯ ОСНОВНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ

В статье описаны основные элементы валютной системы России. Также представлены задачи современного экономического развития России.

Ключевые слова: деньги, валюта, система, Россия, развитие, евро, налог, бюджет, банк, бизнес, экономика.

О приоритете международного права над национальным

15 января 2020 года Владимир Путин в послании Президента Федеральному Собранию вынес на обсуждение ряд конституционных изменений. Первое среди них – изменение, гарантирующее приоритет Конституции над требованиями международных договоров и решениями международных органов.

Давайте разберемся с юридической стороной этого вопроса.

Что есть сейчас

В соответствии с частью 1 статьи 15 Конституции РФ

Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

То есть в Конституции установлено верховенство Основного закона над внутренним правом. Однако нас интересует выше ли Конституция международного права. Прямо на это Конституция ответа не дает.

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

При внимательном прочтении этой нормы видно, что ей предусмотрен приоритет международных договоров над законами. Значит для ответа на вопрос о том, выше ли Конституция международного права, и в частности международных договоров, нужно понять является ли Конституция законом в смысле этой нормы, то есть сказано ли в части 4 статьи 15 о том, что международный договор выше Конституции. Для ответа на этот вопрос нужно узнать официальное толкование этой нормы.

В соответствии с пунктом 4 статьи 3 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд (КС) дает толкование Конституции. В соответствии со статьей 6 того же ФКЗ решения КС обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

В силу полномочия КС на толкование Конституции и обязательности его решений правовые позиции этого специального суда составляют неотъемлемую часть самой Конституции и подлежат непосредственному применению как любой закон. Значит если КС сформулировал позицию по вопросу соотношения Конституции и международного права, то мы должны непосредственно применять эту позицию, и принимать изменения в Конституцию нет необходимости.

Так вот такая позиция была сформулирована в пункте 2.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П. Более того, она проходит красной нитью через все Постановление. КС пишет:

Вместе с тем, как следует из Конституции Российской Федерации, ее статей 4 (часть 1), 15 (часть 1) и 79, …, ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод как международный договор Российской Федерации, ни основанные на ней правовые позиции Европейского Суда по правам человека, …, не отменяют для российской правовой системы приоритет Конституции Российской Федерации и потому подлежат реализации в рамках этой системы только при условии признания высшей юридической силы именно Конституции Российской Федерации.

Таким образом, КС однозначно решил вопрос о соотношении Конституции и международного права: Конституция имеет приоритет в силу суверенитета Российской Федерации, верховенства Конституции как основного закона и недопустимости имплементации в правовую систему государства международных договоров с нарушением конституционных предписаний.

Итак, мы выяснили каково существующее регулирование.

Президент Путин, внеся предложение, сказал следующее:

Необходимо внести изменения, которые гарантируют приоритет Конституции. Это означает буквально следующее: требования международных договоров и решения международных органов могут действовать только в той части, когда они не противоречат нашей Конституции.

То есть, фактически предложено закрепить в Конституции правовую позицию КС, которая итак имеет юридическую силу и непосредственное применение.

Не критикуя данное предложение по существу, скажу о трудностях реализации данного предложения. Дело в том, что статья 15 Конституции, которую мы рассматривали, относится к основам конституционного строя РФ (глава 1 Конституции) и в силу статьи 135 Конституции может быть пересмотрена только в особом порядке, также как и положения глав 2 и 9. Порядок этот следующий:

1. Положения глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием.

2. Если предложение о пересмотре положений глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации будет поддержано тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, то в соответствии с федеральным конституционным законом созывается Конституционное Собрание.

3. Конституционное Собрание либо подтверждает неизменность Конституции Российской Федерации, либо разрабатывает проект новой Конституции Российской Федерации, который принимается Конституционным Собранием двумя третями голосов от общего числа его членов или выносится на всенародное голосование. При проведении всенародного голосования Конституция Российской Федерации считается принятой, если за нее проголосовало более половины избирателей, принявших участие в голосовании, при условии, что в нем приняло участие более половины избирателей.

Что написано в этой статье: для внесения изменений в статью 15 Конституции надо пройти голосование в Парламенте, а затем созвать Конституционное Собрание, которое должно либо принять новую Конституцию (либо вынести ее проект на референдум) либо разойтись. Проблема состоит в том, что федеральный конституционный закон, в соответствии с которым должно созываться и работать Конституционное Собрание, еще не принят, хотя проекты этого закона есть. Да-да, Конституция (и данная 135 статья) вступила в силу в 1993 году, и с тех пор до настоящего времени такой важнейший закон не был принят. Что же делать?

Вариант 1. Принять ФКЗ о Конституционном Собрании и уже в соответствии с ним принимать изменения в статью 15. Если этого не сделать, конституционный порядок внесения изменений в Конституцию будет не соблюден.

Вариант 2. Внести изменения не в статью 15, а в статью 79 (глава 3 Конституции)[1].

В соответствии со статьей 79 Конституции

Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации.

Предложение дополнить данную статью обоснованно в части приоритета Конституции над решениями международных организаций, но в части приоритета Конституции над международными договорами такое дополнение представляется обходом закона, а именно статьи 135 Конституции.

Вариант 3. Внести изменения не в статью 15, а в статью 125 Конституции (часть 2), то есть дополнить полномочия Конституционного Суда[2].

Сейчас КС не может проверять на соответствие Конституции вступившие в силу международные договоры, а проверка решений международных организаций возможна только силу пункта 3.2 статьи 3 ФКЗ о Конституционном суде. Предлагается дополнить полномочия КС так, чтобы он мог признавать международные договоры и решения международных организаций неконституционными и следовательно не подлежащими применению.

Это предложение в части полномочия по проверке конституционности вступившего в силу международного договора противоречит правовой позиции Конституционного суда, выраженной в Определении от 2 июля 2013 года N 1055-О.

КС пишет об этой позиции:

…проверка конституционности федерального закона о ратификации международного договора, в том числе по порядку принятия, по общему правилу, может быть осуществлена лишь до момента вступления данного международного договора в силу (который обычно не совпадает с моментом завершения процесса принятия соответствующего федерального закона о ратификации международного договора); иное не только противоречило бы общепризнанному принципу международного права pacta sunt servanda и ставило бы под сомнение соблюдение Российской Федерацией добровольно принятых на себя международных обязательств…

§ 4. Международное и внутригосударственное право современной России

Вопрос в характере взаимосвязи и взаимодействия междуна­родного и внутригосударственного права фактически всегда нахо­дился в поле зрения отечественных исследователей. Об этом свиде­тельствуют как многочисленные публикации по данной тематике, так и проводившиеся научные дискуссии.

В особенности интерес к проблеме взаимоотношения междуна­родного и внутреннего права России сильно возрос после принятия Конституции 1993 г. Статья 15 Конституции России впервые за всю историю развития конституционного права в нашей стране закре­пила положения, которые вызвали неоднозначную реакцию среди специалистов в области международного и внутригосударственно­го права России и послужили причиной многочисленных научных дискуссий 1 .

Данная статья Конституции дословно звучит так: «Общеприз­нанные принципы и нормы международного права и международ­ные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Фе­дерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» 2 .

Принятие данной статьи свидетельствовало о том, что Россия прошла огромный эволюционный путь в осознании сути междуна­родного права и в решении вопроса о характере его отношений с внутренним правом России.

Отправной точкой на этом пути было безусловное признание приоритета отечественного права над международным. Широко рас­пространенными были суждения о том, что международное право «должно быть включено в систему советского права как его отрасль» 3 , а также размышления на тему, касающуюся «советского междуна­родного права» 4 и приоритета советского права над международным правом 5 .

Промежуточной станцией на данном пути было признание в 60-е гг. приоритета норм международного «договорного» права и по­явление в 70-е гг., под влиянием прозападных настроений, снача­ла весьма робких, а позднее и более открытых суждений о необ-

ходимости признания примата международного права как такового над национальным правом. При этом подспудно, самий логикой рас­суждений некоторыми авторами методически проводилась мысль о том, что поскольку международное право не отделено от нацио­нального права «китайской стеной», постольку и нет смысла гово­рить об относительной самостоятельности и независимости этих двух правовых систем. Примат должен быть у международного права.

Выступая против такого рода суждений, известный ученый-международник Е. Т. Усенко вполне резонно писал, что «возраже­ния против самостоятельности двух правовых систем научно необос­нованны. Они строятся на аргументах, которые в науке логики име­нуются аргументами ad hominem, т. е. на таких доводах, которые ад­ресованы к чувствам и впечатлениям человека, не исходят из ана­лиза существа дела, не являются аргументами ad rem 1 .

Наконец, последним этапом на пути выработки представления о международном праве и характере его отношения с российским правом стало усиленное формирование во второй половине 80-х — начале 90-х гг. мнения о необходимости и важности признания бе­зусловного примата международного права не только в сфере до­говорных отношений российского государства, но и в других сфе­рах взаимодействия международного и внутригосударственного права 2 .

Апофеозом всей этой своеобразной «кампании» по установле­нию приоритета международного права перед внутригосударствен­ным правом России явилось принятие положения о включении зна­чительной части международного права во внутригосударственное и его законодательное закрепление сначала в Конституции, а затем и в других нормативно-правовых актах.

В частности, со ссылкой на Конституцию России, Гражданский кодекс Российской Федерации почти текстуально повторил основ­ное положение ст. 15 п. 4 Конституции. В статье 7 п. 1 Гражданского кодекса России говорится, что «общепризнанные принципы и нор­мы международного права и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Феде­рацию» 3 .

В Гражданском кодексе вслед за Конституцией России повто­рилось положение, в соответствии с которым составными частями правовой системы России объявляются не только «международные

1 См.: Усенко Е. Т. Указ. соч. С. 13.

2 Конституция Российской Федерации. М., 1993. Ст. 15, п. 4.

3 Голунекий С. А., Строгович М. С. Теория государства и права. М., 1940. С. 301.

4 Коровим Е. А. Пролетарский интернационализм и международное право. М., 1959.

э См.: Вышинский А. Я. Вопросы международного права и междуна­родной политики. М., 1949. С. 481.

1 См.: Усенко Е. Т. Указ. соч. С. 14.

2 См.: Гинзбург Дж. Соотношение международного и внутреннего права СССР и в России // Государство и право, 1994, № 3.

3 Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. I. М., 1995. Ст. 7, п. 1.

договоры Российской Федерации», но и «общепризнанные принци­пы», а также «нормы международного права». Правда, в данном нормативно-правовом акте ничего не говорится о юридической силе международных договоров России по отношению к внутренним за­конам, как это делается в Конституции России, устанавливающей безусловный приоритет международных «договорных» норм перед нормами, содержащимися в законах. И это вполне понятно, имея в виду конституционное закрепление данного, общего для всех отрас­лей права положения.

Однако гражданское законодательство в решении вопроса о характере соотношения международного договорного права и внут­ригосударственного российского права пошло дальше конституци­онного права.

В развитие конституционных положений, закрепляющих при­мат международных договорных норм, Гражданский кодекс России установил также, что международные договоры Российской Феде­рации к ряду отношений, указанных в самом кодексе (п. 1—2 ст. 2), применяются непосредственно, «кроме случаев, когда из междуна­родного договора следует, что для его применения требуется изда­ние внутригосударственного акта» 1 .

Речь при этом идет об отношениях, возникающих при опреде­лении правового положения участников гражданского оборота, оп­ределении оснований возникновения и порядка осуществления пра­ва собственности и других вещных прав, отношений, касающихся исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельно­сти (интеллектуальной собственности), защиты неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ гражданским за­конодательством, «если иное не вытекает из существа этих немате­риальных благ» 2 , и др.

Конституционное закрепление положений, в соответствии с которыми общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры Российской Федерации объявляются составной частью ее правовой системы, равно как и положения о безусловном признании примата международных до­говоров России перед ее внутренними законами, вызвали неодноз­начную реакцию и оценку со стороны различных авторов — иссле­дователей проблем соотношения международного и национального права.

Спектр мнений был и остается вплоть до настоящего времени весьма широким и неоднозначным. Им охватываются суждения как традиционного плана, безусловно поддерживающие и защищающие официальную точку зрения на характер отношений международного

и национального права, закрепленную в Российской Конституции, так и мнения некритического плана.

Представители первой позиции, отмечая, что объявив обще­признанные принципы, нормы международного права и междуна­родные договоры Российской Федерации составной частью внутрен­него права, «Конституция отдала должное международному праву», одновременно высказывают поддержку данному, официально зак­репленному положению и подвергают критике несогласных с этим авторов, своих явных или потенциальных оппонентов.

В литературе «встречаются критические замечания относи­тельно включения в правовую систему страны общепризнанных принципов и норм международного права на том основании, что они предназначены для регулирования только межгосударственных от­ношений. С подобной позицией согласиться трудно, прежде всего, потому, что все без исключения нормы международного права, включая договорные, предназначены для регулирования только межгосударственных отношений. Другое дело, что одни нормы ре­ализуются только в международных отношениях, а другие подле­жат реализации во внутренней сфере государств, пройдя соответ­ствующую процедуру» 1 .

Позитивной оценки конституционного положения, допускающе­го включение общепризнанных принципов, норм международного права, а также международных договоров во внутреннее право Рос­сии, придерживаются многие отечественные авторы.

Некоторые из них считают даже, что появление такого положе­ния, как и сам факт включения Конституцией России общепризнан­ных принципов, норм международного права и международных до­говоров РФ во внутреннее право страны, «является историческим шагом огромной важности» 2 .

Такое включение «коренным образом меняет понятие правовой системы России, ее структуру, ставит по-новому вопрос о соотноше­нии, иерархии правовых актов по их юридической силе и содержа­щихся в них правовых нормах». Конституционное признание данных принципов, норм и международных договорив составной частью правовой системы России «это не просто отсылка Конституции к международному праву, это нечто большее, что качественно изме­няет нормативное содержание нашей правовой системы» 3 .

Иного мнения по вопросу конституционного рассмотрения об­щепризнанных принципов, норм международного права и междуна­родных договоров России как составной части ее правовой системы придерживаются другие ученые.

‘Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. I. Ст. 7, п. 2. 2 Там же. Ст. 2, п. 1—2.

‘ Лукашук И. И. Указ. соч. С. 35, 48.

2 Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 10.

Е. Т. Усенко, например, считает, что «достаточно однозначным выглядит утверждение, что весь этот конгломерат принципов, норм и договоров является составной частью правовой системы России» 1 .

Подобное, резко критическое отношение автора к рассматри­ваемой конституционной новелле вызвано, во-первых, тем, что «да­леко не все нормы международного права по своему существу — как регуляторы межгосударственных отношений — могут найти место во внутригосударственном праве», которое в основном направлено на регулирование не межгосударственных отношений, а отношений иного рода. А во-вторых, тем, что «не каждый международный до­говор может стать источником внутригосударственного права воп­реки его национальному закону» 2 .

Не касаясь анализа приводимых и иных точек зрения относи­тельно допустимости включения общепризнанных принципов, норм международного права и международных договоров России в ее правовую систему, следует, однако, констатировать, что речь, по существу, идет не столько о включении или невключении как тако­вом, сколько о последствиях этого процесса. А именно — о призна­нии или непризнании безусловного примата международного права по отношению к национальному российскому праву.

Это следует из логики рассуждений авторов, а также из их выводов и отдельно сделанных замечаний о том, что своим нововве­дением «Конституция России заложила основы для утверждения в правовой системе страны приоритета норм международного права, включая договорные»; что Конституция закрепила положение о «принципиальном решении в ней вопроса о соотношении междуна­родного права и внутригосударственного права, признании приори­тета международных договоров Российской Федерации над ее внут­ренними законами» 3 ; что «сегодня перед Россией возникает проблема выбора между прежней дуалистической доктриной и монистической концепцией, исходящей из признания приоритета международного права над внутригосударственным российским правом» 4 .

Следует заметить, что если в подобных суждениях звучат по преимуществу позитивные или, по крайней мере, «нейтральные» оценки самой идеи примата международного права над российским внутригосударственным правом, то в других — просматриваются совсем иные, резко критические, негативные оценки.

Пора откровенно признать, пишет по этому поводу Е. Т. Усен­ко, что «обнаружившиеся еще в 70-е гг. попытки внедрить в нашу международно-правовую доктрину концепцию примата междуна­родного права под флагом якобы нового слова в науке были одним

из симптомов и проявлений начала разложения советской государ­ственности». Субъективно они представляли собой реакцию на «иде­ологизированную выхолощенность» нашего законодательства в об­ласти политических прав человека, трудовых отношений, многих гражданских прав. Объективно же «они были направлены против государственного суверенитета страны» 1 .

Международное право может весьма позитивно воздействовать на развитие национального права и национальную государствен­ность, «если это воздействие осуществляется через и при посредстве самого национального права». Но международное право (его «стан­дарты») может использоваться и «как идеологическое средство рас­шатывания, и даже разрушения государственно-правовой системы страны, чему новейшая история, в том числе история нашей стра­ны, дает убедительные примеры» 2 .

Указывая на теоретическую несостоятельность и научную бес­плодность доктрины примата международного права, Е. Т. Усенко в то же время акцентирует внимание на том, что в практическом плане она может сыграть и в действительности играет негативную роль по отношению к национальному праву. Она ограничивает ак­тивность национального права «во всех тех многочисленных обла­стях внутригосударственной жизни, куда проникает международ­ное право» 3 , низводит его, по образному выражению Я. Броунли, «до положения пенсионера международного права» 4 .

Решая вопрос о характере отношений современного междуна­родного права и внутригосударственного права России вообще и о примате международного права в частности, необходимо исходить из двух взаимосвязанных между собой, взаимодействующих и в оп­ределенной мере дополняющих друг друга факторов-посылок: а) из факта все более глубокой и разносторонней включенности россий­ского государства и его правовой системы в мировое государственно-правовое сообщество и б) из фактора его неотчуждаемой суверен­ности, с учетом которой международное право, «закрепив право государства определять свою правовую систему», вместе с тем ус­тановило, что «при осуществлении суверенных прав, включая право устанавливать законы, государства сообразуются со своими обяза­тельствами по международному праву» 5 .

При решении данного вопроса с учетом этих факторов-посы­лок не следует отходить от реальной, далеко не всегда согласующей­ся с теоретическими построениями действительности.

1 Усенко Е. Т. Указ. соч. С. 18.

3 Лукашук И. И. Указ. соч. С. 55; Талалаев А. Н. Указ. соч. С. 3 и др. 4 Хлестов О. Н. Международное право и Россия. С. 55.

1 Усенко Е. Т. Указ. соч. С. 21.

4 Броунли Я. Международное право. Т. 1. М., 1977. С. 67.

5 Лукашук И. И. Конституция России и международное право. С. 29.

Это означает, прежде всего, необходимость избежания какой бы то ни было идеализации международно-правовой жизни и между­народно-правовых отношений, участником которых является Рос­сийская Федерация, а также — преувеличения, а тем более абсо­лютизации фактора включенности и реальной роли современной России в мировом сообществе.

Современная Россия, как это не прискорбно констатировать, — это далеко не та экономически, политически и в других отношени­ях мирового уровня держава, которая могла бы на равных с другими мировыми державами, и прежде всего с США, вести свои между­народно-правовые дела, как это было до распада советского государ­ства. В силу этого она фактически, а не формально-юридически не может оказывать на процесс формирования и реализации норм международного права такое же влияние, как, например, Соединен­ные Штаты или другие экономически и финансово независимые государства. Элементарная логика подсказывает, а современная международно-правовая практика подтверждает (например, расши­рение в Европе «зоны ответственности» НАТО, попытки подмены миротворческих функций ООН, гуманитарные» бомбардировки Юго­славии и т. д.), что в реальной жизни процесс формирования и ре­ализации международного права — это не всегда процесс согласо­вания действий и воль всех суверенных государств, к тому же — равноправных партнеров.

Теоретически и формально-юридически все государства — уча­стники данного процесса выступают как равные партнеры и как носители одинаково равноценных государственных воль. Фактически же воля каждого государства, ее реальное содержание, стоящие перед ней цели и задачи, ее назначение, наконец, ее реальные воз­можности и ее нереализованный потенциал напрямую соотносятся и предопределяются реальными возможностями и нереализованным потенциалом ее носителя — конкретного государства. Вполне понят­но, что чем сильнее государство, тем тверже, масштабнее и в пла­не реализации своих устремлений реальнее его воля.

Исходя из этого, не будет преувеличением сказать, что процесс согласования в формально-юридическом отношении равноправных и равноценных государственных воль, лежащий в основе междуна­родного права, — это лишь некая теоретическая схема, своего рода международно-правовой идеал, который не всегда согласуется с реальной действительностью.

А действительность эта такова, что нередко в процессе форми­рования и реализации международного права более точным было бы говорить не о согласовании, а о прямом или косвенном (с использо­ванием финансово-кредитных и иных рычагов при заключении стра­тегически важных международных договоров) давлении более силь­ных в финансово-экономическом и других отношениях государств на более слабые. Примеры подобного «согласования» воль государств —

творцов международного права далеко не единичны. Они встреча­ются практически в каждой сфере жизни мирового сообщества и, со­ответственно, в каждой области межгосударственных отношений.

С учетом всего этого, а именно не только теоретических конст­рукций, повествующих о сути международного права как о резуль­тате согласования государственных воль, но и реальной жизни, по­вседневной международно-правовой действительности в современ­ной весьма ослабленной в финансово-экономическом и других отно­шениях России, следует решать вопрос характере взаимоотношений ее внутреннего права с международным правом вообще и вопрос о примате международного права в частности.

Весьма важным при этом было бы прислушаться к мнению тех специалистов в области международного права, которые совершенно справедливо утверждают, что все существующие концепции соот­ношения международного и внутригосударственного права «возник­ли не случайно». Каждая из них несет определенную социальную нагрузку. Все они «отражают не только личные позиции тех или иных авторов, но и вполне реальные интересы тех или иных госу­дарств». Можно даже проследить сложившуюся в рассматриваемой сфере общую тенденцию, суть которой заключается в том, что «сто­ронники климата международного права чаще всего представляли интересы сильных держав, которые в течение длительного време­ни оказывали значительное влияние на развитие международного права и в силу этого в определенном смысле являлись международ­ными законодателями» 1 .

Данная тенденция в определенной степени сохраняется и в современном международном праве, в период существования одно­полюсного мира и неизбежного при этом финансово-экономическо­го и иного давления одних «ведущих мировых держав» на все дру­гие, включая Россию. Как показывает современная международно-правовая, политическая и финансово-экономическая практика вза­имоотношений различных государств, в том числе и России, это отнюдь не аномалии в мировом сообществе, как бы последнее не характеризовалось теми или иными политологами и идеологами, как целостное, отражающее прежде всего общечеловеческие интересы или же, наоборот, как раздробленное, отражающее в основном внут­ригосударственные, эгоистические интересы, а повседневные жиз­ненные реалии.

Конечно, это не означает, что Россия как активный участник процесса международно-правового нормотворчества и как субъект международного права должна стремиться к самоизоляции от ми­рового сообщества и не признавать в каких бы то ни было формах и в каких бы то ни было сферах свобод граждан, международную